15 ноября в Кургане прозвучали стихи в исполнении студентов и преподавателей курганских вузов, воспоминания друзей Алексея Еранцева.
Юлия Подлубнова. Алексей Еранцев:
Радиокомпозиция по стихам А.Еранцева:
Алексей Еранцев в контексте антологии «Уйти. Остаться. Жить. Том второй, часть первая. Поэты, ушедшие молодыми в 70-е годы XX века».
Презентация «Звезда Алексея Еранцева»: http://mv74.ru/blog/archives/prezentaciya-zvezda-alekseya-eranceva/
Фрагменты стихотворений Еранцева из книги Избранное:
Фрагмент стихотворения Еранцева Тропинка из первой книги поэта:
Алексей Еранцев – один из наиболее любимых мной авторов первого тома выходящего в издательстве «ЛитГост» в начале 2019 года антологии «Уйти. Остаться. Жить», включившего 36 подборок рано ушедших поэтов позднесоветского периода, литературоведческие тексты и воспоминания о них. Надо сказать, что книга – одновременно в «тренде» (учитывая всё нарастающую тенденцию к новому осмыслению советских реалий: правда, в основном в прозе – романы Александра Архангельского «Время проверки» и Алексея Варламова «Душа моя Павел», Шамиля Идиатуллина «Город Брежнев», Дмитрия Быкова «Июнь», его же лекции и эссеистика) и – скажу без ложной скромности – абсолютно уникальная – в силу абсолютной недоосмысленности этого времени в поэзии. Парадоксальность замысла усиливается вниманием к ранней смерти, понятным и близким не всем читателям, но отбор – художественный, а анализ – прежде всего литературоведческий и (в том, что касается осмысления проблемы ухода поэтов в означенную эпоху) социологический. Книга стала продолжением Литературных Чтений «Они ушли. Они остались», проходящих в разных городах России и Зарубежья начиная с 2012 года и организованных мной и президентом «Илья-премии» Ириной Медведевой (1946 – 2016), матерью талантливого поэта и эссеиста Ильи Тюрина (1980 – 1999), в память об ушедших молодыми поэтах постсоветского поколения. Редколлегия второго тома – поэт, культуртрегер, куратор клуба «Стихотворный Бегемот» Николай Милешкин; поэт, литературный обозреватель, сотрудник книжного приложения к «Независимой газете» НГ-Ex Libris Елена Семёнова; автор этих строк. За работу с творческим наследием Алексея Еранцева хотелось бы особенно поблагодарить его дочь Елену, живущую ныне в городе Черкассы на Украине, и представителей администрации Курганской области, помогших нам в поиске наследницы.
Наша книга охватывает последний период существования советской империи: 70-е и 80-е годы XX века; первый том составили стихи ушедших в 90-е и 2000-е, – и отличие двух книг, выходящих в 2019 году, – в явном и осознанном крене в сторону литературоведческой интерпретации, в противоположность мемуарному дискурсу, который доминировал в томе первом. Идеальное эссе в антологии «Уйти. Остаться. Жить» строится на органичном сочетании анализа судьбы и поэтики, но прежде всего нам хотелось бы от критиков внимательного чтения стихов и внятного донесения до читателя их места в литературной иерархии. Именно такое эссе – весьма критичное, впрочем, по отношению к поэту, – написано Юлией Подлубновой, литературным критиком из Екатеринбурга, об Алексее Еранцеве. При этом мы понимаем, что наилучший подход к такому тому – взаимодополняющий: интервью с родственником, за которым следует стиховедческая статья. Книгу совсем скоро можно будет приобрести, а ещё раньше – скачать в Интернете бесплатно на сайте журнала «Гостиная».
Применительно к творчеству Алексея Еранцева надо сказать, что в книге нашли место как авторы пишущие в «авангардной» манере (по отношению к ним легче говорить «да» при художественном отборе – просто потому, что я понимаю, насколько сложно было выделиться, будучи «другим», в условиях советского времени и насколько такие типологические черты поэтики не имели шансов на публикационный успех), так и авторы более «традиционные» – как Алексей Еранцев. При этом поэт не имеет ничего общего с традиционалистской графоманией, которая не выбивается из канона соцреализма, из тенденций «разрешённой» поэтики, а потому всегда видна более отчётливо. Но нужно заметить, что подделки, как и «живые», подлинные явления заметны на всех полюсах: в своей недавней статье, опубликованной в журнале «Интерпоэзия», я предложил разграничение имитационной поэтики «узнавания» и имитационной «филологической» поэзии, из него и стараюсь исходить, но всякий раз не замыкаться в этой дихотомии и помнить, что подлинный шедевр переворачивает любые сложившиеся стереотипы, как переворачивают их стихи Алексея Еранцева, выбранные нами для антологии.
Среди поэтов книги – при общности лет жизни и периодов становления – сказывается деление на авторов советских без кавычек, вроде героя нашего сегодняшнего мероприятия, и эстетически близкого ему уральца Вячеслава Терентьева (1940 – 1975; ему в антологии посвящена превосходная статья Леонида Быкова), – которые имели публикации в советское время, но в то же время эстетически сформировались в рамках «разрешённого», – и условно «советских»,«андерграундных» авторов вроде Михаила Соковнина (1938 – 1975) или Николая Данелии (1959 – 1985), которых приходилось «открывать» уже в 90-е. Уверен, что многих из них сложно представить под одной обложкой – особенно приверженцам чёткого разделения пространств, вроде недавно ушедшего от нас санкт-петербургского поэта и эссеиста Олега Юрьева, ратовавшего за «андерграунд», или, в противоположность ему, главного редактора журнала «Вопросы литературы», литературоведа Игоря Шайтанова, выступающего прежде всего за реанимацию советских явлений. Но «талант – единственная новость, которая всегда нова», и при внятном эстетическом отборе и обширно-контекстуальном критическом осмыслении каждого явления вырисовывается картина единой литературы – пусть и неизбежно разнородной в своих сегментах. Соотношение этих труднопересекающихся в советское время, да и сейчас, пространств, их взаимная перекличка на уровне эстетик – вот тот вопрос, на который хотелось бы ответить самим фактом создания антологии и получить ответ от будущих рецензентов, читающих книгу незамыленным взглядом. Особенно это важно, на мой взгляд, в ситуации незамечания друг друга теми, у кого вызывает судорогу опубликованное при соцреализме, и теми, кто скептически настроен по отношению к авангарду, и в период угасания даже полемики между ними.
Как мне представляется, важен в поэзии Еранцева именно поиск «шанса», обозначенный Юлией Подлубновой как неиспользованная «возможность разрыва с советской традицией и пути, схожего, например, с путём Леонида Губанова: вон – за флажки, к предельной самобытности, к апофеозу индивидуального»; и это – при внешней классичности поэтики, полной, однако, суггестивных, истинно поэтических образов («чистое вещество поэзии», как сказал бы Юрий Казарин; в наличии этого вещества, читая стихи Еранцева, сомневаться не приходится; «Лебедями белые рубахи С привязи уходят в синеву», «И тогда звезда согреет, / И взлетит орлиный прах, / И кого-нибудь согреет / Солнце в траурных горах»). Эти стихи говорят с нами о возможностях, использованных и неиспользованных, – простирающихся в диапазоне от смертельного риска (как в первом стихотворении нашей подборки – про поэта, сопоставляемого с сапёром: «Поэт ошибается тысячу раз И каждый раз смертельно») до несовершённого выбора. Перечитывая, понимаю, что эта тема так или иначе отражается во всех выбранных для антологии пятнадцати стихотворениях (а выбирали мы придирчиво, перерывая все доступные в Ленинской библиотеке книги поэта): «Ошибка» («Сапёр ошибается только раз…»), «Акварель» («В быстром небе звёзды тают…»), «Кузница» («Там, на задворках, посреди…»), «Из милости не обниму колени…», «В Михайловском» («Да, няня старая жива…»), «Гроза – пророчица, праматерь…», «Ты поверь в меня, старый тополь…», «Перед лицом земли моей очнись…», «Вот приехал я деда проведать…», «Красота» («Женщина, похожая на осень…»), «Окликают поля: ты, мой город, прости…», «Что ж ты печален, мой конь вороной?..», «Ты скажи, что ослеп и оглох…», «Время» («Когда балясы и когда пирушка…»), «Поэт над братьями не княжит…», «Ходит ветер, ищет мельницу…». Для понимания той магии, которую сообщает смысловым, внятным, чуждающимся ухода в «звуковое камлание», но активно задействующим визуальный пласт стихам Еранцева, эта «эстетика возможностей», остановимся на одном стихотворении – «В Михайловском», которое представляется мне очень характерным в этом смысле.
В МИХАЙЛОВСКОМ
Да, няня старая жива.
Она с камина пыль стирает.
В осеннем парке собирает
Его прощальные слова.
И кормит праздную ораву,
Когда с весны до покрова
Вокруг хозяйничает слава,
Разбогатевшая вдова…
Но вот зима гостит в поместье,
И дом притих и опустел,
И няня на ночь глядя крестит
Его свинцовую постель.
С крыльца ворчит на пустолаек
И раз в столетье, выгнав слуг,
Суровой ниткой заживляет
Его простреленный сюртук
Стихотворение о Пушкине довольно традиционное, написано «пушкинским» четырёхстопным ямбом – и в этом смысле можно говорить о гармонии содержания и формы; однако на сюжетном уровне совершается важный смысловой переворот. По сути, в этом стихотворении мы имеем нарратора, говорящего об историческом времени и констатирующего необычный ход истории – «настоящее продолженное» жизни старой няни поэта, что сразу отстраняет стихотворение от «реалистичной» советской эстетики и вводит его в контекст причудливых магических ассоциаций. Няня здесь остаётся единственным ангелом-хранителем, который своей вечностью противостоит ходу меняющегося времени, примиряет враждующие стороны до такой степени, что «кормит праздную ораву», и, по сути, не обращает внимания даже на смерть поэта – его образ в этом стихотворении отсутствует, и тут можно говорить как о мотиве невнимания, преисполненного чувства собственного достоинства, так и о противостоянии между «вечностью» и «временем». Эта «незыблемость» свойственна поэзии Алексея Еранцева, в которой происходит своеобразная остановка времени – поэзия понимается здесь как субстанция as it is, в которой вопреки шуму и суете «праздной оравы» происходит бесспешный жест – жест метафизический, создающий вокруг обыденности ореол магии в обход «публицистичности», свойственной времени и будто не задевшей поэта, или в обход броско-эффектной образности. Можно сказать, что именно поэзия Алексея Еранцева – тот самый хранитель и объединитель, символизирующий вечное и незыблемое на фоне меняющегося, скоростного и громокипящего времени, в своём здравом консерватизме хранящий спокойное достоинство по отношению к эстетическим новациям этого времени, тем самым олицетворяющий неизменное и примиряющий враждующие эстетики.
Борис Кутенков, поэт, литературный обозреватель, редактор отдела критики и эссеистики портала «Textura»
Посмотреть сборник «Журавли Алексея Еранцева»: http://yugovalib.ru/new/pdf/e_library/fi/juravli/index.html