Крупный+малый=коррупция?

Написано для журнала «Умное производство»

Марина Волкова – предприниматель, консультант, директор ООО «Лазерные технологии». www.mv74.ru
В статье обозначены острые проблемы взаимодействия крупного и малого бизнеса в нашей стране, приводящие к коррупции и экономическому спаду. Вместо предисловия или «О чем все знают, но никто не говорит вслух»
Трудно представить, что в именитых дворянских российских семьях XIX века кто-то бы вел откровенные разговоры о том, что делается в постели между мужчиной и женщиной. Разговоры о сексе с благородными девицами вроде никто и не вел, а дети между тем получались исправно и в количестве большем, нежели в наш сексуально просвещенный век. Зато в XXI веке у нас обнаружились темы, далекие от отношений полов, но не менее априори запретные для открытого обсуждения. Например, тема отношений малого и крупного бизнеса. А, точнее, отношений малого и крупного бизнеса в сфере промышленности.

Бизнес! На крупный и малый рассчитайсь!

«Развитой малый бизнес – основа процветания экономики страны». «Малый бизнес – гарант демократии». «Малый бизнес – школа и практика предпринимательства». Это прописные истины. Двоичная система в экономике задает деление бизнеса на малый и крупный: по количеству людей, занятых в бизнесе, по суммам оборотных средств… Логично, что в итоге вырисовывается модель успешной экономики: крупные предприятия, вокруг каждого из которых сонм малых бизнесов. Крупное предприятие – это бренд, стратегия, стабильность, идеи продуктов, управление, сборка готового изделия, в крайнем случае. Малые предприятия — узкая специализация и мобильность. Это в идеале. А в реальности? В реальности не хочет бизнес делиться на крупный и малый. Не хочет крупный бизнес делиться с малым частью своей прибыли. На практике крупный и малый бизнес не выстраиваются в одну производственную линейку, подчиняясь законам кооперации, а сливаются в невнятную кучу, как полежавшие в тепле сырые пельмени: вроде и мясо есть, и тесто, а есть невозможно.

Что или кто объединяет крупный и малый бизнес?

В качестве «склейки» крупного и малого бизнеса выступают вовсе не соображения экономического или производственного характера, а родственные или приятельские отношения между людьми, в этих бизнесах работающих. Формула «Бизнес – это отношения» в наш постсоветский период становится законом, перекрывающим все законы экономики и производства. Например, один мой знакомый поставлял на железную дорогу наборы для чая. Его папа в то время занимал высокий пост на «РЖД». Папу «ушли» на пенсию, тут же у железной дороги сменился поставщик чайных наборов. Понятно, что поставщиком стал сын одного из новых начальников. Предполагаю, что цена на чайные наборы в результате этой рокировки только выросла. Подобных примеров можно приводить множество, это не изменит ситуацию. Как не изменит ситуацию и сетования на «потакание своим», и псевдо борьба с коррупцией.

Превращаем дружбу в деньги

То, что карьера в бизнесе делается в основном за счет родственных (дружеских) связей, не новость нашего времени, а давняя российская традиция, не раз и не два зафиксированная в искусстве. В пьесах Александра Островского, «певца российского купечества», например, механизм превращения из бедного в богатые описан на уровне технологии: а) надо прикинуться простачком, б) войти в доверие к богатому купцу (и, желательно, его жене), в) жениться на его дочке — и ты в дамках! Культурное явление, можно сказать, этот процесс превращения человеческих отношений в большие деньги. А бороться с культурными явлениями, которые складывались веками и превращались в традиции, с помощью юридических законов, западных формулировок, государственных программ или репрессий, бессмысленно. Культурное явление или само сойдет на нет, или будет вытеснено другими культурными явлениями, т.е. образцами поведения, зафиксированными в культуре и растиражированными массово. Как Голливуд в свое время создал и растиражировал американский образ жизни, так и сейчас пора российской медиа-индустрии создать и растиражировать образ «правильных» бизнес-отношений.

Продается доходное место. Дорого

Незадолго до кризиса Путин позволил себе резко высказаться о действиях «Мечела», и акции предприятия тут же упали в цене. Это падение цен в рядах челябинских топ-менеджеров зародило интригу, далекую от политики и цен на металл. В управленческих кулуарах обсуждался вопрос, будет ли на челябинском «Мечеле» («ЧМЗ») смена директора, и кто может претендовать на это хлебное место. Обсуждалась и стоимость должности – от миллиона до пяти «зелененьких». Вряд ли эта ситуация является исключением. По странной случайности наемные директора крупных предприятий со временем обязательно становятся владельцами весьма значительной доли акций родного предприятия, причем стоимость доли обычно намного превышает совокупную сумму их официальных зарплат. «Входной билет» на высокую должность на крупном предприятии предполагает приобретение статуса, зарплаты, социальных гарантий и, главное, доступа к потокам «откатов».

Себестоимость равна сумме личных интересов

Последнее время слово «откат» стало звучать открыто, но пока его приписывают чиновникам, против нечистоплотности которых и развернута кампания по борьбе с коррупцией. Тема внутризаводской коррупции, тема сращения интересов менеджеров крупного и малого бизнеса еще не поднята. Между тем, именно этот вид коррупции – угроза для российской экономики, бомба для ее конкурентоспособности. За право поставки на крупное предприятие той ли иной позиции поставщик платит менеджеру, от которого зависит решение о поставке, взятку – откат. Понятно, что сумма этого отката включается поставщиком в цену позиции. Понятно, что совокупность завышенных цен на поставляемые материалы и комплектующие приведет к росту себестоимости и завышенной цене на конечное изделие. Понятно, что на рынке продукция этого крупного предприятия будет неконкурентоспособна. Понятно, что для того, чтобы ее «пристроить», придется прибегать к нерыночным рычагам. Вот тут-то и чиновников привлечь можно – вместо менеджеров по продажам. Пусть пролоббируют, заказик государственный откроют, программу новую сочинят. А стоимость «работы» чиновника тоже будет включена в стоимость продукции. Правда, тут уже можно попасть под компанию по борьбе с коррупцией, но и ставки в этой игре совсем другие! Вот и получается, что себестоимость продукции на крупных предприятиях равна сумме личных интересов всех, кто принимает участие в ее формировании.

Саботаж экономической выгоды в угоду личных интересов

Недаром говорят, что из топ-менеджеров промышленных предприятий получаются хорошие политики: на промышленном предприятии легко приобретается опыт лоббирования «своих» поставщиков и опыт саботажа «неправильных» решений. Конструктор крупного завода с пеной у рта доказывает, что гидроцилиндры надо покупать только у поставщика А, у всех остальных они некачественные. Даже если поставщик Б имеет великолепную репутацию на рынке, полный набор нужных и ненужных бумаг, более низкую цену и даже если собственник (реже директор, еще реже снабженец) настояли на закупках у поставщика Б, то продукция с его гидроцилиндрами тут же начинает ломаться. Завод возвращается к поставщику А. Снабженец другого крупного завода тихо закупает стопорные кольца у поставщика В. Цены на кольца в четыре раза выше рыночных. После вмешательства собственника (реже директора, еще реже другого снабжения, совсем редко – службы безопасности) принимается решение закупать кольца у поставщика Г. Поставка срывается: товар теряется где-то по дороге, опаздывает к сборке, потом приходит некомплект, потом обнаруживаются заусеницы… Один наш клиент сетует: его вездеходы по цене на 15% дешевле, чем у конкурентов, обслуживание – дешевле в 2,5 раза, надежность одинаковая – не раз сами испытывали! Но как только их внедорожники все-таки были куплены против воли главного механика фирмы-покупателя, тут же по воле злой судьбы (главного механика?) они все (!) были выведены из строя. Такой внутренний «терроризм» — мера крайняя, к которой прибегают только после вмешательства «сверху», но бороться с ним добросовестному поставщику практически невозможно, разве что «перекупать» очередного механика.

Да кому оно нужно, это снижение затрат?

Если на частных предприятиях еще можно найти заказчика на снижение себестоимости — собственника, несущего денежные потери от всеобщего «откатизма», то на государственных предприятиях снижение затрат неинтересно никому. На этих предприятиях себестоимость продукции растет как на дрожжах, накладные расходы от 400% и выше – дело обычное. На челябинском «Станкомаше», например, доходило до того, что цена продукции была значительно ниже себестоимости, предприятие открыто работало на убытки, и никого это особо не волновало – деньги-то государственные. Впрочем, и на частных предприятиях с множеством собственников непросто удержать в узде рост затрат. Как-то директор (и владелец части акций) одного крупного челябинского предприятия решил сократить процент откатов. Мы долго обсуждали план снижения себестоимости, но в последний момент директор отказался от действий: окружение не позволило (см. выше). Еще смешнее, когда в качестве заказчика снижения затрат называют государство. Впрочем, представители государства такую задачу и не озвучивают, разве что провозглашают борьбу с коррупцией, и то в точке, максимально удаленной от основ формирования себестоимости – бороться с коррупцией предлагается в среде чиновников, хотя питательная почва коррупции – в отношениях крупного и малого бизнеса.

Игра в тендеры…

Есть ли противоядие тотальной коррупции? Конечно, есть. Официальным механизмом противостояния внутренней коррупции являются тендеры, открытые конкурсы. Но страна, которая всю жизнь боролась и борется с внешними врагами, умеет скрывать информацию от «чужих» (не родственников, не одноклассников, не одногруппников). И даже если не скрывает, то кодирует ее так, что только «своим» понятно: «центр — Юстасу». А у малого бизнеса нет той мощной бюрократической машины, которая бы занималась расшифровкой условий конкурсной документации, потому часто малые предприятия просто не допускают к участию в конкурсе по причине неверно оформленных документов. Впрочем, чаще и до бюрократических барьеров не доходит – крупному предприятию достаточно просто проигнорировать обращение малого бизнеса, ответственности-то за это никакой! Попробуйте принять участие в тендерах, проводимых каким-нибудь крупным заводом, например, ММК. Вся информация о тендерах есть на их сайте, удачи!

… и в другие конкурсы

Аналогичная ситуация с закупками для государственных и муниципальных нужд. В первый год действия закона № 94-ФЗ мы выигрывали каждый пятый конкурс, в котором принимали участие. Сейчас проигрываем почти все со счетом в 500 -2000 рублей в пользу счастливчика, подавшего документы на 1-5 минут позже нас. Везет же некоторым! Нам же остается моральное утешение: по ряду позиций мы значительно снизили цены закупок, внесли свой вклад в дело борьбы с коррупцией! И, похоже, это «оценили»: на прошлой неделе звонит мне молодой человек с вкрадчивым голосом, сочувствует по поводу наших проигрышей и предлагает помочь выиграть. Думаю, не надо объяснять, как будет выглядеть эта помощь.

А будет ли мальчик?

Малый бизнес в основном ориентирован на работу с населением. Не потому, что это выгодно, а потому, что пробиться в поставщики к крупному бизнесу гораздо труднее, чем оказывать услуги физическим лицам, заниматься торговлей. В Челябинской области только 11,9% малых предприятий занято в обрабатывающем производстве. Столько же занято в строительстве. 3,8% выбрали сферой деятельности транспорт и связь. Какая часть из этих предприятий ориентирована на обслуживание крупного бизнеса – неизвестно, такой статистики никто не ведет.
Малый бизнес поддерживает топ-менеджеров крупного бизнеса. Это называется откаты. Топ-менеджеры крупного бизнеса поддерживают чиновников. Это называется коррупция. Чиновники поддерживают малый бизнес. Это явление еще никак не называется. Просто программы поддержки малого бизнеса. Позволят ли эти программы выскочить из откатно-коррупционной осады или еще больше ее упрочат — гадать не приходится. В пессимистическом прогнозе возникает еще один повод для сращивания чиновников с бизнесом, на этот раз с малым. В оптимистическом… Но для оптимистического прогноза, увы, оснований пока нет.

Крупный+малый=коррупция


Добавить комментарий