«Антология. Современная уральская поэзия 2004–2011».
С зоилом спорить не пристало
Любимцу ветреных харит.
И. Иртеньев
Трудно сказать, «новое» или «старое» это собрание сочинений – «Антология современной уральской поэзии» (под редакцией Виталия Кальпиди). У неё, понимаете, характеристики хронологически-взаимоисключающие.
Согласно выходным данным, продукт почти первой свежести: издан в Челябинске издательской группой «Десять тысяч слов» в 2011 году, в том же году проходил презентации на родине и в Москве. В литературном обороте всего год; но, так как книга солидна во всех смыслах, включая объём, года на внимательное прочтение, не говоря уж об изучении, пожалуй, и мало. То есть – новое издание, что придираться-то!..
Согласно «истории вопроса», описанной во вступлении к самой книге, издание не новое и не революционное, а продолжающее некую культурную политику – составление Антологии современной уральской поэзии, длящееся уже 18 лет (с 1993 г.). Первый том вышел в 1996 г., второй – в 2003 г. То есть, издание, скорее, ставшее уже культурной традицией региона. По мнению бессменного составителя антологий уральской поэзии Виталия Кальпиди, «грамотная Антология – это несколько последовательно изданных книг, объединённых единством взгляда и места и разъединённых моментами времени, в которые этот взгляд решился скользнуть по поверхности этого места». Исходя из этого принципа, «Антология современной уральской поэзии» – издание многотомное, чуть ли не периодическое, и появление на свет очередного тома под этим грифом «новинкой» регионального книгоиздательства считаться никак не может.
Согласно внешним данным, «Антология современной уральской поэзии» не претендует на то, чтобы «блистать новизной» (апеллирую, безусловно, к Шекспиру, скромно намекаю на солнце). Что может быть вековечнее, чем красивая, с почтением и тщанием изготовленная книга? Коллективный продукт редактора-составителя В. Кальпиди, составителей Я. Грантса, С. Ивкина, А. Сидякиной, Е. Туренко – очень достойный издательский и полиграфический проект. Твёрдый и со вкусом оформленный переплёт (художественное оформление Веры Кальпиди), белая бумага, читабельный шрифт – все эти качества, согласимся, редко присущи региональным изданиям даже поодиночке, тем паче – в совокупности. Однако в этой «Антологии» «они сошлись». Но хорошие стороны «Антологии» внешним совершенством не исчерпываются. Пожалуй, новшество в данном случае – концепция сборника. Нечасто приходится видеть поэтические издания со столь широким научно-справочным аппаратом. В него входят: полные выходные данные с развёрнутой аннотацией; точное оглавление; предисловие, оно же вступление главного редактора; сведения об авторах – биографические данные, основная библиография и отзыв о творчестве. О тех, кто составлял биобиблиографические справки для «Антологии», Виталий Кальпиди выразился так: «Международная команда экспертов числом в 28 интуиций». В их числе Данила Давыдов, Марина Загидуллина, Кирилл Корчагин, Леонид Костюков, Вячеслав Курицын, Борис Кутенков, Марк Липовецкий, Вадим Месяц, Евгений Степанов, Сергей Сумин, Артём Филатоф. Единственно – что отклики получились очень разнородны. Какие-то рассчитаны на понимание филолога и будущего «-веда», какие-то – на перевод для неискушённого читателя «с поэтического на русский» и просто облегчают восприятие. Видимо, сами исходные тексты формируют дискурс, которым о них высказываются; да и поэты, объекты «мини-презентаций», убедительно разнолики.
(В скобочках: мне ведь тоже предлагали посодействовать в составлении отзывов об авторах антологии; дело было года полтора назад. Тогда я не согласилась, а теперь, листая книгу, испытываю сложные чувства – уважение к критикам и литературоведам, что сумели подготовить такие проницательные справки об авторах, восхищение сборником, где во главу угла поставлены писатели, и осознание, что в этом проекте не грех было бы принять участие. Ну, да это дело прошлое).
Что же касается содержания «Антологии», то при всём желании невозможно сказать, чтобы она была «новаторской», «авангардной» по контенту вошедших в неё произведений. Но ведь этого и не могло быть, коль скоро в основу формирования книги положено не поэтическое мировоззрение команды составителей, а объективные особенности и состоявшиеся факты – то бишь образцы – поэзии, творящейся в одном определённом регионе в ограниченный отрезок времени. В «Антологию современной уральской поэзии», т. 3, вошли подборки 75 авторов. Явно, это должно было быть «вавилонское столпо-творение» голосов и языков – так и есть, но в благом смысле.
Может, счесть этот сборник не поэтической новинкой, а памятником литературы эпохи «нулевых»?..
Впрочем, одна магистральная линия в составлении «Антологии современной уральской поэзии» всё же прослеживает-ся – но прослеживается не только и не столько в самой книге, сколько на сайте «Антологии» (www.marginaly.ru), с которого я узнала, что параллельно с изданием третьего тома велась работа по составлению энциклопедии уральской поэтической школы. Ибо второй том антологии (выпущенный, напомню, в 2003 году) завершил формирование понятия «уральской поэтической школы». Работа над энциклопедией поставлена по тому же принципу, что и работа над откликами на стихи в «Антологии»: статьи пишут авторитетные деятели литературы и филологии. Следовательно, феномен уральской поэтической школы есть главное идейно-художественное основание для появления на свет уже третьего коллективного сборника?
Не думаю, что всё так просто. Виталий Кальпиди – оригинальнейший поэт и человек парадоксального мышления –
в своём предисловии к «Антологии» акцентирует внимание не на уральской поэтической школе, а на всей современной уральской поэзии: «Антология… – это не итог, а отрицание итогов,.. не фиксация, а постоянное создание территории,.. попытка «видеосъёмки» (при помощи «стоп-кадров») поэтического потока, проистекающего на этой, созданной им же, территории» (а также см. выше). Но концепция книги, состоящей из «стоп-кадров», не может быть «монолитом». Тем более, что уральская поэтическая школа представлена сегодня, по мнению Кальпиди, 150 (!) именами четырёх литературных поколений. В нынешней антологии авторов – ровно половина от этого числа. Хотя поколения прослеживаются чётко, не в последнюю очередь – благодаря биобиблиографическим справкам, для составления которых привлекались информационные ресурсы «Журнального зала», «Мегалита», «Литкарты» и других.
В том, что существует «особая» уральская поэтическая школа, уверены Виталий Кальпиди, Александр Ерёменко, был уверен, Царствие ему небесное, и Дмитрий Александрович Пригов. В том, что таковой школы не существует, убеждены сегодня Дмитрий Кузьмин, литературовед Евгений Богачков. Правда, вот что интересно: даже те, кто признаёт существование этой литературной школы, отмечают, что это общественный и культурный феномен, братство людей, связанных личными отношениями, мировоззрением, но не формальными признаками (А. Ерёменко, «Дети Ра», № 12 – 2008). Виталий Кальпиди тоже не находит слов, чтобы придать некую формальную «общность» буйной поэтической стихии. Опирается на единство места – времени – издательской фиксации – и на разнообразие поэтического качества «птенцов» сего гнезда. Может, основное правило этой школы – быть самим собой? Без иронии.
Да и какими тезисами и аргументами «упорядочить», загнав в прокрустово ложе догмы, столь несхожих авторов, какие собраны под обложкой «Антологии современной уральской поэзии»?
Поэтический «блок» начинается со стихов Александра Александрова, апеллирующего ко всей истории российской литературы – особенно в чёрно-юмористическом диптихе «Мария Иванов-
на» – «Марк Борисович»:
Здравствуйте, дети. Садитесь.
Начнём открытый урок литературы.
Сегодня – серебряный век
в русской поэзии, его фигуры.
В тысяча девятьсот двадцать первом наше государство убило поэта Гумилёва.
Послушаем Николая Степановича
из Царского Села поэтическое слово.
…
В сумме на двадцать лет наше государство отправило в лагеря поэта Шаламова.
Послушаем Варлаама Тихоновича
из Вологды о главном.
В тысяча девятьсот тридцать восьмом
наше государство расстреляло
поэта Вяткина.
Послушаем Георгия Ивановича
из Омска (сам он из вятских).
…
Здравствуйте, дети. Я Марк Борисович,
Ваш новый по литературе учитель.
Мария Ивановна уехала
в срочную командировку.
До конца учебного года – учтите!
Рецензент Александра Александрова Филипп Катаев называет поэтическую стратегию своего «объекта» трикстером. Можно сказать и проще – человек с ярко выраженной гражданской позицией – но кто ж виноват, что именно такие люди и воспринимаются как шуты?.. Или что одни лишь шуты вправе бесстрашно изрекать истину?..
Впрочем, гражданской позиции не отнять и у других авторов «Антологии». Но она далеко не всегда рядится в шутовские лохмотья и злое колдовство бога-шута Локи. К «трикстерам», высмеивающим всё, что видят (иначе придётся зарыдать в голос) можно отнести и Владимира Зуева:
1.
зема, пёхай за гаражи…
так, покурим… да чё ты, на?!
Нет курёхи? ну, на, держи…
…чё ты шепчешь? Какой на Фет?
Афанасий? чё, кореш твой?
на районе такого нет,
отвечаю своей башкой…
2.
слышь, братва, типа, чё узнал,
чувачок мне один затёр,
был, на, лабух, стихи писал –
типа Круга… по жизни вор,
погоняло, кликуха – Фет,
Афанасий, на, для своих…
И Ивана Козлова:
На лесозаготовительном
поприще трудится Александр Петров.
Смена фиговая. Раздражён.
Напилил недостаточно дров.
Ещё этот ангел унылый
читает нотации из-за плеча,
Крыльями хлопая…
…Чтоооо? Повтори, что сказал.
куда мне идти? Так вот, да?!
Ладно, давай. Протяни без меня
хоть пару секунд, идиот!
Ангел вытаскивает из рукава договор.
Разворачивает и рвёт.
ВНЕЗАПНО КРОВЬ МОЗГИ
РАСЧЛЕНЁНКА ПЕТРОВУ СРЕЗАЕТ
ГОЛОВУ СЛЕТЕВШАЯ ЦЕПНАЯ ПИЛА!
Ангел вздыхает.
Квартальная премия уплыла.
Невозможно утверждать, что интонации горькой издёвки превращают уральскую поэзию (даже в рамках этого сборника) в какое-то единое целое, потому что поэтические методики меняются буквально на каждой странице, где стоит новое имя. Невозможно даже утверждать, что уральцы «тяготеют» к тому или иному средству поэтического выражения. В «Антологии» достаточно стихов, восходящих к самым что ни на есть «почвенническим» началам – от простоты и ясности слога до «социализированного» содержания, диктующего именно такой выбор речи. Скажем, Ирина Аргутина видит «Траншеи последней войны» глазами своего свёкра – тут, ясно, уже не до поэтических экзерсисов:
Как протянулись – от глаз и до самой шеи,
Слева направо по лбу, по землистой коже, –
Не, не морщины, а фронтовые траншеи,
Что не утюжат земные пути – итожат.
Бог не забыл: он уже присылал повестку.
Скоро идти. Остаётся такая малость.
Александр Поповский тоже изъясняется вполне традиционно (недаром это стихотворение посвящено Алексею Решетову):
И в новом веке – кто-то на коне,
А кто-то мылит ореол удавки.
Но, что по праву причиталось мне,
Испил до дна и не хочу добавки.
Всё «уральское» почвенничество большей частью «городское». Меня, например, «купило» якобы безыскусное стихотворение Ирины Карениной:
Ругаться с бабками Лукерьями
И с дворничихой тётей Фро,
Рядиться к ночи в шляпу с перьями,
Чтоб выйти вынести ведро…
…А после пальцами распухшими
Картошку чистишь, варишь суп
И наизусть читаешь Пушкина,
Почти не разжимая губ.
Вероятнее всего, исторически обусловлена непреходящая актуальность для этого края судеб «бывших», заброшенных в маргинальную среду, но боящихся опуститься и цепляющихся, как за соломинку, за стихи Пушкина. Но даже без оглядки на причины создания этого стихотворения – оно одно из моих любимых в уральской антологии.
Все свои любимые стихи я не могу процитировать здесь – их слишком много, а обзор не резиновый. Что уж говорить о «нелюбимых»!.. Для меня «нелюбимыми», как правило, становятся стихи, где отдаётся предпочтение форме, а не содержанию – и таких в «Антологии» предостаточно.
Елена Баянгулова:
Пузами кверху греют бока
Ты говорил
Ты придумывал мне слова
Китообразные брови…
Ростислав Крымов:
Вася чёрной веточкой помешал золу
пахнет сигареточка остров золотой
если ломки кортики сидя на полу
бесконечно дёргают синею ногой
он полезет в форточку
он залезет в форточку
он полезет в кофточку
он залезет в кофточку
он полезет в формочку
он залезет в формочку
он полезен.
Аркадий Застырец:
Да – Дэ и О, и Эль, и Жэ,
Продолжить жить, NN, на ости!
Летя не в бестелесной рже
Сорочьей строчкой на погосте…
И всё-таки их меньше, чем стихов, имеющих реалистическую основу, классическую форму и ритмику и гражданственное содержание. И меньше, чем стихов, разрабатывающих центоны и прибегающих к заимствованиям у великих предшественников (этакого поэтического постмодерна).
Уральская современная поэзия, судя по «Антологии», «балансирует» между попыткой отрицания «прямого высказывания», поиска ассоциаций, разработки метаметафор, нагнетания суггестий – и «привычной», то есть заданной предыдущими поколениями, манерой «рубить сплеча», называя вещи своими именами и не усложняя структуры стиха. С переменным успехом. Впрочем, нужно ли кому-то, чтобы был качественный либо количественный перевес в ту либо другую сторону? Совершенно нет!
На мой взгляд, основное достоинство «Антологии современной уральской поэзии» в том, что в ней практически нет «проходных», необязательных стихов – и совершенно бесталанных авторов, принятых в книгу за то, что «человек хороший» – или просто за то, что «земляк». Этим она выгодно отличается от других региональных литературных изданий. Не знаю, как такой строгий отбор удался команде составителей. Наверное, это – «ноу-хау» Виталия Кальпиди со товарищи. Не знаю, как «строгость» восприняли местные литераторы, оставшиеся за рамками «Антологии современной уральской поэзии». Но для всей российской поэзии она сделала большое дело. Плюс одна качественная книга стихов.
№ 12 (169) Декабрь , 2012 г.
Автор Сафронова Елена
http://www.bp01.ru/public.php?public=2748&sphrase_id=6791
