Мы, кажется, дружим сто лет

Елена Липатова
Елена Липатова, фото из архива Елены Липатовой

Мы, кажется, дружим сто лет
(интервью детского поэта Елены Липатовой)

Много ли сможете вы, уважаемый читатель, назвать книг, предисловие к которым оказывается не менее интересным, чем основное содержание? Вспоминая, могу назвать книгу Джеральда Даррела «Моя семья и другие звери», книги Ильфа и Петрова. И пожалуй, все. А вот, чтобы смеялись, читая предисловие, дети, не встречал вовсе. Но вот недавно…
Моя семилетняя внучка сидела на диване с книжкой в руках, заливалась смехом и чуть не каталась по дивану. Оказалось, она читала предисловие книжки «Выворот-нашиворот» Елены Липатовой.
Потом и предисловие, и всю книжку мы читали и смеялись с ней вместе. Чуть позже все повторилось с бабушкой и пришедшей в гости подружкой. На следующий день веселье продолжилось…

— Вы можете пять минут помолчать?
Нельзя же все время кричать!
С этим безобразием
пора кончать.
— Мы не кричим!
Мы и так уже целый час
молчим!
Мы молча сидим, как мыши!
— Тогда
Молчите, пожалуйста,
ТИШЕ!!! *

Поэт Елена Липатова родилась и выросла в Арзамасе. Работала переводчиком, преподавала в институте английский язык. И писала детские стихи, которые скоро нашли свое место в детских журналах и на страницах книг. Потом Елена уехала жить в Америку. Там продолжала писать стихи, стала переводить американских поэтов.

Елена, легко ли писать стихи, как сказал один из литературных героев Мориса Сендака — «взять одни красивые слова и рифмовать с другими»?

Елена Липатова: Самые мои любимые – это те, которые написаны в один присест — на клочке бумаги, на оборотной стороне книжки, «на коленке»… Когда пишется вот так, легко – это значит, что человек находится в энергетическом потоке, слова и рифмы приходят сами, а после того, как стихотворение (или строчка) запишется, наступает состояние, близкое к эйфории! Например, стихотворение «Из жизни воздушного шарика» я написала за пять минут, сидя в машине на «длинном» светофоре, а дома просто перепечатала, даже не изменив расположения строк.
А вот войти в такое состояние – трудно, потому что неизвестно, что его вызывает… И если «потока» нет, можно сколько угодно пялиться в компьютер и бессмысленно рифмовать «красивые» слова.
Если при этом человек обладает опытом, вкусом и техникой, то может даже получиться вполне приличное стихотворение, с интересными рифмами, эпитетами, метафорами… Но я всегда чувствую – во всяком случае, в своих стихах – есть эта энергия или нет. Раньше, чтобы войти в «поток», я просто много писала, как бы разгоняясь с горки! Десятки стихов, когда нет времени разбираться, какое удачное, а какое – нет.
Однажды так разогналась, что за три осенних месяца написала около 100 стихотворений, от которых осталось сейчас 15 – огромное количество удач за такой короткий срок. Писала и чувствовала, что куда-то лечу, что впереди – обрыв!.. Так и оказалось: именно «обрыв» на целый год, обесточивание, депрессия и полное отсутствие стихов…
Тогда я не понимала, что со мной происходит, думала, что это навсегда… Сейчас я такого состояния не допускаю, а если нет желания писать – значит, так надо.

фото автора Станислава Гринченко
фото из архива Елены Липатовой

Крутится лента туда и сюда,
Буквы стучат вразнобой,
Мудрые мысли и просто слова
Пишутся сами собой…

Видимо, не без оснований Михаил Давидович Яснов считает, что Вам известны какие-то тайные детские слова, которые под Вашим пером превращаются в хорошие стихи. Признавайтесь, Вы имеете отношение к колдовству?

Елена Липатова: У меня стихотворение начинается с какого-то толчка, с особого эмоционального состояния, которое может быть вызвано чем угодно! И длиться это состояние может мгновение – и тогда остается кусочек мысли, слово, образ… Если потом всё замирает — я просто записываю эти «проблески» и отправляю в коробку с кучей случайных слов, рисунков и обрывков.
В хорошую минуту я с огромным удовольствием копаюсь в этом море мыслей и образов, и иногда нахожу ТАКОЕ, что просто ахаю! А уж что из этого ТАКОГО получается – зависит опять же от настроения…

Буква за буквой – и слово готово.
Это не трудно: Раз-два!
Песенку выдумать проще простого,
Если известны слова.

Нужно ли различать литературу для детей и литературу о детях? Как Вы относитесь к жанру «туризм в детство»?

Елена Липатова: Конечно. Хотя даже в издательствах иногда путают эти две категории, считая, что раз герои – дети, то и книга не для взрослых. А детская проза имеет свои законы, и главное – насыщенность приключениями, событиями, тайнами – одним словом, «шпаги звон и звон бокалов…»
Рассказы же взрослых о детстве часто окутаны ностальгической дымкой, они грустные, как осенние листья, часто красивые – но не всегда созвучные мироощущению ребенка, который живет, а не вспоминает.
Мне кажется, что и в стихах, и в прозе для детей «туризм в детство» вовсе не обязателен. Просто есть такие люди – вечные Питеры Пэны – которые как засели в детстве, так и не вылезают из него.

Падают,
падают –
вниз и кругами,
желтые,
красные –
над головами,
листья летящие,
листья хрустящие
и
шелестяще-звеняще-сколзящие! **

Российская педагогическая наука недавно «разрешила» писателям разговаривать с детьми о Боге, о смерти, о сексе. Есть ли для Вас запретные темы?

Елена Липатова: В Америке давно говорят в открытую обо всем: «закрытых тем» там просто не существует. Я долго не могла к этому привыкнуть… В образовательном центре, где я работаю репетитором, у меня были ситуации, когда я, несколько ошарашенная от прочитанного, звонила родителям и спрашивала, хотят ли они, чтобы их тринадцатилетний ребенок писал сочинение по книге, заданной в школе. Откровенное и подробное описание насилий, жестокостей, убийств, натуралистические подробности – как можно рекомендовать всё это тринадцатилетнему школьнику? Зачем?
Вообще вопрос очень сложный, и однозначно ответить на него трудно. Наверное, можно и нужно говорить обо всем, но так, чтобы в конце не возникало чувство безысходности… А уж если речь идет о произведениях для маленьких – тут должен, просто должен работать «закон счастливого конца».
Я не хочу приводить многочисленные примеры — просто немного скажу о приключениях Гарри Поттера, которыми зачитываются не только дети. Дж. Роулинг, хотя и писала «сказку для детей», упорно соблюдала одно реалистичное условие: смерть – это смерть, и она необратима. Если герой – даже самый любимый! – умер, то это навсегда!
И как только в это условие поверишь, сказочные события обретают реальность — и читатель знает, что никакие заклинания, никакие соображения справедливости и добра не оживят родителей Гарри или одного из близнецов… Я взрослый человек, и я читала истории о Гарри Поттере взрослыми глазами. Если бы я знала, что, как в обычной сказке, любимый герой ни за что не погибнет, книга потеряла бы что-то… Перешла бы в разряд детских сказок.
До самого конца, убедившись после смерти Дарблдора в «кровожадности» и серьезности намерений автора, я не знала, выживет ли Гарри Поттер. И мне кажется, что сама Роулинг до конца этого не знала… И еще я подозреваю, что она планировала убить если не самого Гарри, то хотя бы одного из главных героев, но побоялась вызвать бурю протестов со стороны читателей. А их у нее МНОГО!!! Так что «счастливый конец» — это незыблемая составляющая литературы для детей, о чем бы ни писал автор.
А еще не последнюю роль в вопросе о том, что можно, а что нельзя, играют традиции конкретной страны. Например, в Америке дети очень любят сказки Доктора Сьюза. Я их тоже люблю, а поэтому решила перевести на русский одну из них, про лося Тидвика. Переводила с восторгом, потому что мой муж Пол похож по характеру на этого доброго лося. И вот перевод готов, и всё хорошо, я довольна, но… Сильно смущал меня конец – а я перевела его так, как в оригинале, потому что боялась что-то изменить «у классика».
Когда перевод прочитали в одном Московском издательстве, меня спросили — правда, очень неуверенно: «А нельзя ли изменить конец?». А конец был такой: добрый Тидвик, который тащил на рогах наглых гостей и чуть из-за них не погиб, в конце концов сбрасывает рога вместе с наглецами – на растерзание охотникам! Две последние строчки в сказке просто шокируют:

И Тидвиг доволен и весел – он дома.
…А гости – в музее, набиты соломой.

И картинка – чучела со стеклянными глазами. Ужас! Конечно, я изменила конец, смягчила наказание:

Приветливо встретило Тидвика стадо.
А гости – в сугробе.
Так им и надо!

Идеализация ребенка в стихах и в прозе: все ли дети ангелы?

Елена Липатова: Ангелов среди детей я вообще не встречала! Есть такие, которые ловко прикидываются ангелами, чтобы коварно манипулировать наивными взрослыми.
Если же говорить о литературе – неважно, взрослой или детской – «хорошие» герои редко получаются яркими, колоритными. А вот Остап Бендер, Карлсон, Том Сойер, Гринч и многие-многие другие герои, далекие от идеала, восхищают!

— Привет, снежинка!
Ты куда?
— Я не снежинка!
— Кто ж тогда?
— Не видишь?
Я – снежонок!
И вообще, —
добавил он, —
Я не люблю
девчонок!

Ваши стихи можно встретить в Интернете на сайтах СТИХИ.РУ, ТЕРМИтник поэзии, детском литературном портале БрайлЛенд. Что Вы думаете о литературных порталах Интернета и о БрайлЛенде в частности?

Елена Липатова: Я приветствую появление новых разнообразных литературных сайтов! Это – и общение, и информация, и возможность как-то заявить о себе. Самиздат всегда существовал в России, и стихи Николая Глазкова сохранились и стали широко известны, может быть, именно благодаря тоненьким брошюркам, сшитым самим поэтом. То есть интернетовские сайты – это альтернатива самиздату, только с несоизмеримо большими возможностями!
Это – как бы общий ответ на Ваш вопрос. А конкретнее я мало что могу сказать, потому что сама посещаю, и то нерегулярно, только сайты СТИХИ.РУ и ПРОЗА.РУ… Так получилось, что о БрайлЛенде я почти ничего не знаю – чисто по техническому недоразумению однажды запуталась в кодах – и перестала заходить. Но знаю, что там печатают свои произведения очень хорошие, интересные авторы.

В беседе на радио «Говорит Москва» с Игорем Игоревым 11.04.2008 г. член Союза писателей России, критик Лола Звонарева сказала: «профессиональные, талантливые, блистательные писатели разных поколений у нас есть. Они живут в Москве».
Неужели все хорошие писатели живут только в Москве?

Елена Липатова: Москва – огромный город, в котором проще заявить о себе, найти единомышленников, немедленно купить и прочитать новинки. В восьмидесятых, когда я начинала писать, жизнь в провинции действительно серьезно ограничивала, и требовались огромные усилия, чтобы получить то, что столичному жителю было доступно «по определению».
Помню, как я прилетела на первый в своей жизни Всероссийский семинар молодых детских писателей в Пиццунде, не зная толком стихов… Валентина Берестова!!! И много чего другого… Рассчитывая на сочувствие, пожаловалась, что вот в Арзамасе в книжном магазине нет НИКАКОЙ детской литературы. И вдруг добрейший Валентин Дмитриевич нахмурился, посуровел и сказал, что «а вот это к детской литературе никакого отношения не имеет.»
…Из Пиццунды я полетела не домой, а прямым самолетом в Москву, в Дом Детской книги на бывшей улице Горького, ныне Тверской. Купила в магазине напротив огромный пакет «Белочек» и на неделю закопалась в журналы и книги – только фантики полетели!
К счастью, Интернет ликвидировал эту несправедливость, и можно жить где угодно, не чувствуя изоляции. Дело ведь не только в книгах, которые – пусть с опозданием, пусть с переплатой за доставку, но всё-таки можно купить и прочитать. Дело в живом общении, в доступе к новым стихам, вот только написанным, еще не опубликованным… Раньше именно в этом и заключалась огромная пропасть между столицей и провинцией.
В Москве – куча неформальных объединений, встречи, знакомства, новые, вот только написанные стихи… Всё это влияет, заряжает, вдохновляет!.. Мне повезло в том, что я начинала в конце восьмидесятых – девяностых, когда открылись ранее недоступные для молодых журналы и можно было прочитать стихи нового поколения детских поэтов. Их действительно было много именно в Москве и в Петербурге…
Ну, а сейчас можно жить где угодно – и иметь доступ ко всему. Спасибо за это всем неофициальным творческим сайтам! Да живи я хоть на Тверской в центре Москвы, без Интернета я бы не смогла прочитать многие стихи тех, кто пришел в детскую поэзию за последние десять лет.

Сладенький дедушка
с косточкой
синел на ветке…

Кого из современных детских авторов могли бы Вы выделить и по каким признакам?

Елена Липатова: Очень многих!!! Поэтому мне и не хочется писать их имена списком, через запятую…
А признаков вообще нет, кроме одного: если я читаю чужое стихотворение и у меня просто руки чешутся, так хочется писать – значит, по моим критериям, это замечательно талантливое стихотворение, потому что в нем заключена энергия.

Вы опубликовали в Интернете повесть «Девочки», увлекательную, тонкую, психологически достоверную, совершенно замечательную, на мой взгляд. Новые Ваши интересы – проза?

Елена Липатова: К прозе меня потянуло совсем недавно… Проза предполагает совсем иное состояние, иной распорядок жизни. Большое произведение не напишешь «на коленке»: нужна огромная внутренняя дисциплина и много времени. Зато какое удовольствие я сейчас получаю, проживая вымышленные или не совсем вымышленные жизни!
Когда писала повесть о подростках «Девочки», даже мое поведение изменилось! Я стала капризничать, беспричинно плакала, даже опаздывала на работу (к счастью, в Америке всегда можно сослаться на пробки на дороге или соврать, что мотор заглох – и все будут сочувствовать и делиться аналогичными историями).
А вот сейчас «нырнула» в свои студенческие годы, вернее, в один год – первый курс. Как там хорошо – даже выныривать не хочется! Пока не знаю, что получится из этого небольшого опыта…

Что связывает Вас с Арзамасом?

Елена Липатова: В Арзамасе я родилась, здесь прошло мое детство, жили мои родители… Здесь я написала самые свои любимые стихи! Каждый год я прилетаю на месяц домой (я по-прежнему называю Арзамас домом, хотя вот уже 11 лет живу в США). Когда я наконец-то решилась эмигрировать, я выдержала в Америке только два месяца и – совершенно обесточенная! – полетела в Россию.
Помню, как вошла в квартиру – и меня просто ударила особая энергетика, которой всё еще был пропитан воздух комнат. Книга со стихами – так и лежала раскрытой на странице, и две строчки подчеркнуты… На стене на обоях – красным фломастером слова Джанни Родари: «В действительность можно войти с главного входа, а можно влезть в нее – и это куда забавнее – через форточку».
А потом зазвонил телефон, и звонил не переставая до самого моего отлета. Одним словом, тот месяц в России был ТАКИМ окрыляющим, что когда я вернулась в США, в тот же день написала свое лучшее (я в этом нисколько не сомневаюсь и сейчас) стихотворение «Прогулка».
А еще мне кажется, что Арзамас – это особое, очень духовное, место. То ли разлом тут какой проходит, то ли еще что – не знаю, но каждый раз, когда я приезжала домой, я просто кожей чувствовала энергетический подъем – как будто кто-то накачивал меня мощным насосом!
Правда, вот уже несколько лет я этого не ощущаю… Все эти огромные банки, магазины на месте старинного парка… Такое (у меня лично) ощущение, как будто разрушили ауру города… И всё-таки героиня моей повести «Девочки» живет, конечно же, в Арзамасе!

Под зонтиком шляпа гуляла,
Под дождиком Зонтик вздыхал…
— До встречи, —
Шляпа сказала.
— До дождика, —
Зонтик сказал.

P.S. Повесть Елены Липатовой «Девочки» опубликована издательством «Априори-пресс» в 2009 году и признана лучшим художественным произведением для подростков, а автор стала дипломантом конкурса имени Сергея Михалкова 2008 года. Книга продаётся в магазинах Москвы и Петербурга, но никак не дойдёт до Арзамаса.
Погружение Елены в студенческие годы завершилось повестью «Первокурсница», которая готовится к изданию.
На стихи Липатовой написаны песни, в разных городах России, в том числе в Арзамасе, поставлены яркие оригинальные спектакли  для детей: «Страшная карандашная история», «Выворот-нашиворот».
* — все стихи Елены Липатовой.

** — «Листья осенние» — Иви Мериам, перевод с англ. Елены Липатовой.


Один комментарий

  • Даша

    20 февраля 2013

    Спасибо Станиславу за хорошие интервью! С удовольствием прочитала все и жду продолжения. Так полезно узнавать о сегодняшних авторах!

    Ответить

Добавить комментарий для Даша Отменить ответ