Палех
Решили местное творчество перепрофилировать по принципу: «какая им разница, кого рисовать? пусть рисуют Ленина и рабоче-крестьянское братство. Ну, или сказки).
В музее и сказок, и крестьянок, и икон много.
Только когда все миниатюры собраны вместе, понимаешь, что рисовали палехцы всегда не бога, не революцию, не сказки, а свой особый, палехский мир.
Который сами сочинили, сами в него поверили, и все вокруг этого мира стало его отголоском.
Палехский музей — почти мавзолей этого палехского мира, его суть и ядро, а все остальное вокруг просто вынуждено жить так как живет.
Не трогают меня народные промыслы, не верю я в них, но в Палехе собственно народных и нет — каждая вещь строго индивидуальна, подписана, а имена авторов сохранены (вот откуда в Палехе столько досок).
Описывать палехские вещички бесполезно, их надо видеть (и, желательно, держать в руках, — они теплые!)
Только то, что продается в магазинах и находится в музее, — это про разное.
И это главная боль Палех: ремесло вырождается.
Пока хватает запасов музейности, но это вопрос времени, скорее всего, в ближайшем будущем рухнет и палехская идиллия, и последние ниточки традиций лаковой миниатюры.
Надо ехать в Палех. А останавливаться там обязательно в гостевом доме «Вера. Надежда. Любовь».
Название такое — по именам трех сестер, которые этот дом и содержат.
А еще (в-третьих) в Палехе надо разговаривать, точнее, слушать.
Речь местных необыкновенно чиста и красива, очень музыкальна.
И слова, которые в других территориях России давно забыты, тут чудесным образом сохранены и уместны.
В Палехе и своя письменность, и свой шрифт.
На крошечных лавовых миниатюрах вписаны целые поэмы, мельчайшим витиеватым «палехским» шрифтом, невозможно представить, как их писали кисточкой и красками, но еще удивительнее, что читается текст легко и радостно.
Продолжение на стр.3
Очень круто, по-русски!