Шадринск
1997
* * *
Я вечный русский, россиянин, росс,
Я архетип всемирного славянства,
Сквозь тьму веков я колоссом пророс,
Явивши миру символ постоянства.
Я верю в святость русского греха, –
Он благостней иных благодеяний, –
Мне ведом ритм последнего стиха,
Мне слышен хор невидимых страданий.
Меня любовь народная хранит,
Меня десница Божия спасает.
Я русский гений, юноша, пиит
Стихом тяжелым рву накидку майи.
* * *
…Не люблю, когда правят на ощупь
Хирургический вывих души,
Относиться советуют проще
К проявленьям духовной парши.
А люблю я заросшие тропки,
Щебетанье беспечных синиц,
Поцелуи в заброшенной лодке,
Очертанья девических лиц. –
Этих девушек многие тыщи
Я любил напрямую и вкось…
– Срамота, срамота, срамотище!
Заряжай! Отделение, товсь!!!
* * *
Отбрось, кудрявая, свой подростковый страх,
Сними стеснительно со лба резную стружку,
Забудь про бабушку, про школу, про подружку,
Про туфли мамины на тоненьких ногах.
Я не возьму тебя, ведь скоро Рождество, –
Что Дед-Морозу ты на исповеди скажешь?
За что подарки класть в чулок тебе прикажешь?
Как оправдаешь ты чудное озорство?
Ты можешь руку поцелуем мне согреть
По-детски искренним, слюнявым и горячим,
Мой пафос будет до апреля нерастрачен –
Тебе три месяца осталось потерпеть…
* * *
Идёт домой народоволка,
В её руках блестит двустволка.
Она шагает вдоль канала,
Она бледна, она устала, –
В толпе парфеток-институток
Она скрывалась трое суток,
Чтобы встретить пулею царя.
И – понапрасну. Даром. Зря.
Народоволка-террористка
В недавнем прошлом – гимназистка,
А муж её – не знавший школ,
Сыздетства был народовол(к).
И потому три дня и ночи
Он прятался в толпе рабочих,
Чтоб бросить бомбою в царя.
И – понапрасну. Даром. Зря.
Он матерится зло и тупо.
Он голоден. Он хочет супа.
Звенят уныло колокольцы.
Идут домой народовольцы…
[Данные стихотворения Сергея Борисова были опубликовано под псевдонимом С. Аксёнов.
Аксёнова – девичья фамилия матери С.Б. Борисова]
С. Борисов
Ночной пейзаж
Над Шадринском дрожит созвездий строй,
Когда в поля сто дев выходят вещих.
Им Царь Исетский вяло рукоплещет
И лакомится чёрною икрой.
И демоны теснятся в вышине,
Смотря на дев речных заворожённо.
О Боге размышляет отрешённо
Архангел зла на розовом коне.
Но бьётся конь, испуганно заржав,
Когда побагровевшая комета
Вонзается подобием ножа
В созвездие Последнего Завета.
Шадринск
Вступление к поэме
Ну, вот и всё, я вышел на перрон.
Состав, икнув железом, двинул дальше,
И я, чтобы фальцет не выдал фальши,
Перескочил на мягкий баритон.
В цепи боров, в оковах фонарей
Могучий Шадринск высился над миром,
Облитый неслипающимся миром,
Сошедший с занебесных эмпирей…
Из главы седьмой
Мы этот май проводим, как в бреду,
А прошлый май был счастлив и недолог,
Когда в бору, раскинув лёгкий полог,
Мы убивали суток череду.
В ту пору Шадринск был покрыт жарой,
Кувшинками, жуками и мимозой,
Которую ввезли огромной дозой
В подарок из Израиля. Порой
Катились поливальные машины,
Включались струи в городском саду,
И сторожей лукавые плешины
Сияли, точно клювы какаду…
