Статья для сайта «ГУЛ» любезно предоставлена Татьяной Николаевной Марковой, д.ф.н., профессором ЧГПУ, одним из специалистов, изучающих феномен УПШ.
Т.Н. Маркова, Е.А. Самойловских
Концепты «вода» и «камень» в уральской женской поэзии
(М. Никулина, Н. Ягодинцева)
В статье рассмотрено понятие концептосфера применительно к современной уральской женской поэзии, выявлены и проанализированы ее основные составляющие – «вода» и «камень/гора». Материалом для анализа стали книги стихов М. Никулиной и Н. Ягодинцевой. Специфика уральской женской поэзии определяется авторами как «мужественная женственность».
Ключевые слова: художественный концепт, концептосфера, уральская женская поэзия, М. Никулина, Н. Ягодинцева.
В последние десятилетия одним из популярных способов изучения художественных текстов становится концептуальный анализ. Под художественным концептом мы, вслед за С. Аскольдовым, Д. Лихачевым, В. Зусманом и др., понимаем ментальное образование, отражающее особенности авторского типа мировосприятия, черты языковой творческой личности писателя. Выявление и интерпретация основных концептов в творчестве поэта является ключом к рассмотрению сущностных составляющих его художественного мира. Подчеркнем, что мы не проводим жесткой разделительной линии между понятиями «концепт», «образ», «мотив» и в этом смысле солидаризируемся с учеными, полагающими, что «концепт в поэзии <…> является воплощением мотива, породившего текст» [5, с. 31]. Художественный концепт – это комплекс представлений, чувств, эмоций, возникающих на основе художественной ассоциативности. Множество концептов образует концептосферу (термин Д.С. Лихачева), то есть совокупность художественных концептов как единиц индивидуального сознания, складывающихся в художественную картину мира.
Нам представляется продуктивной задача очертить границы, выявить составляющие концептосферы уральской женской поэзии. С этой целью мы обратились к творчеству двух ярких представительниц современной уральской поэзии – Майи Никулиной и Нины Ягодинцевой. У каждой из них более десятка поэтических книг, заслуженное признание и всероссийская известность. Обе поэтессы являются лауреатами литературных премий, в частности Всероссийской литературной премии имени Павла Бажова, их стихотворения входят в школьные и вузовские программы по литературе родного края. О творчестве Майи Никулиной писали Ю. Казарин, Л. Быков, А. Субботин, И. Воротников, Е. Баженова; о Нине Ягодинцевой – К. Рубинский, Е. Изварина, И. Андрощук, А. Расторгуев, В. Осипов, М. Полехина. Стихотворения Майи Никулиной и Нины Ягодинцевой вошли в «Антологию современной уральской поэзии» (1996, 2003, 2011), о них написаны статьи в «Энциклопедии уральской поэтической школы» (2012).
Нами проанализированы два стихотворных сборника М. Никулиной («Мой дом и сад», «Колея») [7; 8] и «Избранное» Н. Ягодинцевой (серия «Библиотека русской поэзии», 2012) [10] – всего около 300 поэтических текстов. Гипотеза нашего исследования такова: концептосфера женской уральской поэзии представляет собой совокупность концептов «вода», «камень/гора», «любовь», «смерть», «жизнь», «огонь», «земля». Заметим, что в лексико-морфологическом плане большинству из них в русском языке соответствует женский род, что уже само по себе значимо.
Вопросы пола, женского начала и женственности неоднократно становились предметом напряженной рефлексии в работах русских философов Н. Бердяева, В. Розанова, Д. Мережковского, В. Соловьева, Д. Андреева, С. Булгакова и др. Приведем несколько высказываний. Так, Н. Бердяев пишет: «…женщина – существо совсем иного порядка, чем мужчина. Она гораздо менее человек, гораздо более природа» [2, с. 432]. У С. Булгакова читаем: «Женщина …инстинктивна …полна нелогической и неличной мудрости, простоты и чистоты» [3, с. 267]. Для В. Розанова сущность женской природы – нежность, мягкость, податливость, уступчивость.
Во второй половине XX века женское сознание и женское творчество оказывается в центре внимания англо-американских и французских ученых, в частности, в работах Е. Гощило, Ю. Кристевой, Р. Марш, Б. Хелдт, Дж. Эндрю. Современные российские исследователи активно изучают зарубежный опыт, адаптируя западную терминологию к русскому культурному контексту.
Опорными в анализируемой нами концептосфере уральской женской поэзии являются концепты «вода» и «камень». Поскольку вода является одной из фундаментальных стихий мироздания, комплекс вопросов, связанных с её постижением, занимает особое место в человеческом сознании [1]. В космогонии многих народов вода знаменует собой начало и конец всего сущего, соединяя в себе мотив зарождения жизни и мотив потопа. С мотивом воды как первоначала соотносится символика ритуального омовения как второго рождения, нового выхода из материнской утробы. Вода живая, свежая, ключевая нередко представляется образом оживляющего благословения Божия.
В русской культуре вода, огонь и земля были и до некоторой степени остаются дивными стихиями. Считается, что вся вода произошла из волшебного источника. Реки сначала появились из-под волшебного камня, белого камня, нареченного «алатырь». Отсюда они растеклись по всему миру, став источником как исцеления, так и питания. В русском фольклоре вода тесно связана с кровью и жизненной силой. Например, волшебная живая и мертвая вода может соединить воедино изрубленное тело и оживить его.
Концепт «вода» – важнейший в женской картине мира, метафора воды представляется определяющей специфику женского письма в целом и женской уральской поэзии в частности. В творчестве М. Никулиной и Н. Ягодинцевой он представлен большим количеством единиц, разных по структуре: название стихотворения, фраза, слово-образ. Сам отбор тех или иных образов – результат индивидуально-авторской культурной интерпретации мира. В интерпретации художественных концептов есть общие составляющие, обозначим их так: мифологическая, экзистенциальная, географическая.
Концепт «вода» в творчестве уральских поэтесс неразрывно связан с мифологическими образами смерти и забвения, границы между миром живых и мертвых. Так, у Майи Никулиной упоминаются река Каяла (А тебя убьют на реке Каяле) и древнегреческая Лета – река забвения в подземном царстве – Аиде. В ст. «Обеднела река, обмелела…» образ Леты сосуществует с образом перевозчика, связующего мир живых и мертвых. В ст. «Волны синие шуршат» перевозчик, «седой, горбатый», предлагает героине утешение, когда «забудешь все заботы навсегда»: Круто небо. Страшен путь. Лодка что-то расщелялась. Дно течет. Весло сломалось.
Мотив вступления в реку подразумевает начало важного дела, а переправа через неё – его завершение, обретение нового статуса, чаще всего переход в царство мертвых. У Нины Ягодинцевой мы встречаем мифологический образ из славянской мифологии – Калинов мост, который, согласно русскому фольклору, находится на речке Смородине и соединяет мир живых и мертвых: Грошик серебряный – хлеба купить или просто В стылую воду забросить с Калинова моста?
Экзистенциальная составляющая концепта выражается в том, что вода выступает эквивалентом жизненных сил, течения времени. Сближение понятий «вода» и «время» осуществляется на основании их текучести: Время расходится, как по воде круги; Как вечность бездонна, Как время бежит.
Куда бежать воде?
Куда векам стремиться
И нам держать свой путь?
(Н. Ягодинцева).
У Никулиной мы читаем:
не той ли ночью выпали дожди
в густую пыль измученных окраин…
В ее стихотворениях много упоминаний дождей, которыми можно «дышать». Воде противопоставляется губительный для всего живого зной. Сад только после дождя «весь просыпается и плачет, в себя неловко приходя». Дождь, воплотившись в метафору («мои неосвященные престолы»), выражает сакральную сущность воды:
Напившись влагой поднебесной,
созрел тяжелый виноград…
Аналогичный образ с экзистенциальным подтекстом находим и у Ягодинцевой: «Когда настанет час небесного отлива…»
За памятью память,
за волнами тёмные волны –
Вселенский прибой.
И любишь невольно,
и всё забываешь невольно,
И небо с тобой.
На пути осмысления жизни, возвращения к её истокам цепочка образов принимает следующий вид: вода – река – природа – Бог – слово – речь.
Образ реки и в мифологической, и в фольклорной традиции имеет целый ряд символических значений. С одной стороны, это препятствие, угроза, с другой – журчащая, льющаяся речь и сила прорицания. Идентификация реки с речью основана на моменте перетекания и акустическом эффекте журчания воды:
И небо – речь, и поле – речь,
И рек студеные реченья –
Обнять, утешить, оберечь,
Благословить на ополченье.
(М. Никулина)
Вода и ветер, ветер и вода…
Я выучила слово «никогда»,
Но и его когда-нибудь забуду –
И только плеск воды под вёслами
И невесомый скрип уключин…
Господь! Когда мы станем взрослыми
И азбуку Твою изучим.
(Н. Ягодинцева)
Географическая составляющая концепта «вода» в творчестве Никулиной и Ягодинцевой представлена уральскими топонимами – названиями рек.
У Никулиной:
А тянет помнить и благодарить
и отпускные сроки проводить
в садово-огородной благодати,
купить шесть соток где-нибудь на Гати,
а если не получится купить,
проситься на посуточный постой
не далее Исети и Сысерти,
сознательно потворствуя одной
привычке проживать по месту смерти.
У Ягодинцевой:
На том берегу Юрюзани,
Словно уже на небе,
Избы стоят высоко…
Смотришь так отрешенно,
Словно душа узнала,
Куда ей потом вернуться.
«Вода» в творчестве уральских поэтесс тесно переплетается с другим опорным концептом – «камень/гора». Ю. Казарин в этой связи пишет: «Концептуально поэзия Майи Никулиной основывается не на общепринятом единстве жизни – смерти – любви (хотя – и это является структурно необходимым и неотъемлемым), а на природном, космическом, добиблейском хронотопе гора – суша – вода…». [4, с. 431–432].
Значимость «горы» (то есть «камня» по сути) для Ягодинцевой отмечает в своей рецензии К. Рубинский: «Горы для Ягодинцевой – это там, где ближе всего к “пределу”; вечность в горах похожа “на синюю стаю китов, плывущих навстречу солнцу”, а взбирающиеся на вершины однажды делают это в последний раз, “чтобы потом вернуться в город и жить как все”, но их дети наследуют крылатую страсть к высотам» [9, с. 13–14].
В культуре камень традиционно ассоциируется с прочностью, надежностью, твердостью. Основные свойства камня – сила и целостность.
Гора – это не просто природное возвышение, в символическом смысле – это духовная высота, место соприкосновения неба и земли, воплощение нравственного поиска, стремления к добродетели. Одновременно «камень/гора» является символом мужского начала.
В мифологиях разных народов гора воспринимается как мировая ось, соединяющая небо и землю. Как правило, гора находится в центре мира и состоит из трех частей. Ее верхушка упирается в Полярную звезду и служит входом в верхний мир, а ее основание является и указывает место спуска в нижнее царство.
В художественной литературе мифологический образ горы как модели Вселенной не является определяющим. Мастеров слова интересуют горы как географический естественный пейзаж, символизирующий вечность и чистоту, совершенство и духовное просветление.
Так, Н. Ягодинцева акцентирует сакральную природу камня: «Словно прощение // Держат над бездною // Камни священные, // Глина небесная».
По каменным ручьям,
по грозным гулким рекам –
Тома тяжёлых скал,
Как будто свой архив
Господь-библиотекарь,
Спеша, перемешал.
Мифологическая составляющая концепта у М. Никулиной выражается в стихотворении «Троя», в котором «камень» сплетен с героями древнегреческих мифов:
Кто их, ушедших в такую даль,
встретит, пригреет и приголубит,
если ни камень, ни медь, ни сталь
жадному золоту не уступит?
Кто же ещё в облаках,
в белом безлюдье,
кормит надежду и страх
каменной грудью?
Мифологема «Троя» проявляется в значении «город, который был любимым для богов, а стал чужим, враждебным из-за грехов его жителей». Это место, где создавалась культура, зарождалось и развивалось искусство, одна из античных колыбелей человечества. Изображение горы чаще всего конкретизировано топологически, географически и по своему строению (подошвы, склоны, утесы, ущелья и т. д.).
Урал у Майи Никулиной никогда не называется прямо, наименование происходит опосредованно через понятие «камень»; у Нины Ягодинцевой, напротив, топонимика Урала представлена широко и разнообразно. В стихах Ягодинцевой запечатлелась ее любовь к подъёму на вершины и сама символика гор – их красота и сила, крепость и неприступность. Её «горные» стихи наполнены ощущением вечности. Обилие метафор и эпитетов дарит этому и без того волшебному образу красоту и величественность: «Дремучих гор крутые лбы…», «Из каменных ладоней гор…»:
Музыка моя, Иремель тоски,
Кисловатая карамель высот.
Даже если гибель и не спасти –
Все равно спасет…
Ах, сметало ж небо к зиме стога
Для спасенья наших голодных душ –
Иремель, Зюраткуль да Зигальга,
Таганай, Нургуш…
Обжигая губы об имена,
Не позаришься на чужую ложь.
Три глотка спасительных: «Ро-ди-на» –
И опять живешь.
Экзистенциальное значение камня в творчестве Никулиной и Ягодинцевой заключается в формуле «камень» = «малая Родина». Уральские горы – центр Вселенной в художественной картине мира обеих поэтесс. Родные места – это всегда источник жизненных сил и вдохновения:
Принимая новую природу
в нынешнем прижизненном раю,
не огонь, не воздух и не воду —
камень узнаю. (М. Никулина)
В беседах с Ю. Казариным поэтесса формулирует свое кредо: «Существует естественная и совершенно искренняя привязанность человека к родному краю, существует связанная с надеждой на исцеление вера в спасительную силу природы, но редкие люди могут любить землю, как живое существо, тосковать и болеть без нее и умирать в разлуке с нею. Это не тема природы и не пейзажная лирика, это главная любовь в жизни, это все обо всем…» [4, с. 416].
Действительно, поэзия М. Никулиной и Н. Ягодинцевой могла появиться только на Урале – «в краю озер и рудных скал» – где горы одновременно соединяют и разделяют два континента – Европу и Азию. Несмотря на утвердившийся в русской культуре «суровый» облик Урала (вспомним А. Твардовского: «Урал – опорный край державы, ее добытчик и кузнец»), женские стихи об Урале излучают тепло, участливость, заботу, материнское отношение ко всему живому и сущему.
Сочетание в уральской женской поэзии опорных концептов «вода» и «камень» воплощает идею «мужественной женственности». Именно этим оксюмороном определяют своеобразие творчества известной уральской поэтессы XX века Л. Татьяничевой [6]. Это знак неразрывного, органичного сочетания мужского (камень) и женского (вода) начал. С женским началом ассоциируется нежность, душевность, сострадание, верность.
Одновременно женской уральской поэзии присущи «мужские черты»: сила, выносливость, стойкость. Именно эта «органика» нашла свое воплощение в поэтических текстах Майи Никулиной и Нины Ягодинцевой.
Библиографический список
1. Аверинцев, С.С. Вода [Текст] / С. С. Аверинцев // Мифы народов мира: энциклопедия. – М.: Российская энциклопедия, 1997. – Т. 1. А–К. – С. 240.
2. Бердяев, Н.А. Философия свободы. Смысл творчества [Текст] / Н. А. Бердяев. – М.: Правда, 1989. – 608 с.
3. Булгаков, С. Прообраз и образ [Текст]: в 2 т. Т. 1. Свет невечерний / С. Булгаков. – СПб.: ИНАПРЕСС; М.: Искусство, 1999. – 416 с.
4. Казарин, Ю. В. Поэты Урала [Текст] / Ю. В. Казарин. – Екатеринбург: Изд-во УМЦ УПИ, 2011. – 484 с.
5. Маслова, В. А. Поэт и культура: концептосфера Марины Цветаевой [Текст]: учеб. пособие / В. А. Маслова. – М.: Флинта–Наука, 2004. – 256 с.
6. Маркова, Т.Н. Песня об Урале. Очерк творчества Л. Татьяничевой – Челябинск: Энциклопедия, 2015 – 173 с.
7. Никулина, М.П. Колея [Текст]: стихи / М. П. Никулина. – Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1983. – 96 с.
8. Никулина, М.П. Мой дом и сад [Текст]: стихи / М. П. Никулина. – Свердловск: Сред.-Уральское кн. изд-во, 1969. – 56 с.
9. Рубинский, К. О творчестве [Текст] / К. Рубинский // Избранное / Н. Ягодинцева. – СПб.: Маматов, 2012. – С. 13–14.
10. Ягодинцева, Н.А. Избранное [Текст]: стихотворения / Н.А. Ягодинцева. – СПб.: Маматов, 2012. – 333 с.
Сведения об авторах:
Маркова Татьяна Николаевна, доктор филологических наук, профессор,заведующий, кафедра литературы и методики обучения литературе,
Челябинский государственный педагогический университет, г. Челябинск, Российская Федерация.E-mail: makavelli@hotmail.ru
Самойловских Екатерина Андреевна, магистрант, кафедра литературы и методики обучения литературы, Челябинский государственный
педагогический университет,г. Челябинск, Российская Федерация. E-mail:15byka@mail.ru
Опубликовано в «Вестнике Челябинского государственного педагогического университета» (научный журнал, № 4. 2016)
