Марина Волкова
Интервью с Мариной Волковой в №49 журнала «Лиterraтура» опубликовано еще в мае.
Но до сегодняшнего дня это самый полный рассказ о проекте «ГУЛ», точнее, о его продвиженческой части (проект устроен из трех пластов). Спасибо Борису Кутенкову за точность вопросов и тщательную работу над текстом интервью!
Отрывки интервью, посвященные проекту, публикуются ниже, а полностью интервью опубликовано ЗДЕСЬ.
Марина Волкова: «Мы с Кальпиди не опередили время, а просто пошли поперёк него»
Для определения деятельности, которой занимается издатель, культуртрегер Марина Волкова, существует ёмкое слово – «подвижничество». Неустанная организация выступлений поэтов в школах и библиотеках разных городов, издание книг, конференции, новые и новые креативные проекты, направленные на поддержку уральской поэзии… И всё это – в наше не слишком расположенное к литературе время. Иногда кажется, что в этом человеке неиссякаемое количество энергии. Но сама она признаётся, что всего-навсего «любит трудные задачи и непростых людей». О серии «ГУЛ», явлении уральской поэтической школы и о том, как направить траву к солнцу, с Мариной Волковой побеседовал Борис Кутенков.
_________________
– Марина, в серии «Галерея Уральской литературы» (издатель – вы, редактор-составитель – Виталий Кальпиди) вышло более тридцати книг. Как задумывалась эта серия и как она связана с движением уральской литературы, её концептуальным осмыслением?
– Серия «ГУЛ» (и проект в целом) придумывались легко, быстро и радостно; так же легко, быстро и радостно делался одноименный проект. А вот рассказывать о серии и о проекте трудно. Трудно потому, что рассказывать об этом особо некому – нет в России больше такого опыта, таких команд. Проблем тут две: масштабность (умение видеть не стихотворениями, а книгами; не книгами, а сериями; не сериями, а литературными ситуациями; не литературными ситуациями, а культурными ландшафтами и т.д.). А вторая (и от нее мне даже грустно бывает) – значимость этого проекта как социокультурного в России могли оценить два человека, обоих, к сожалению, уже нет с нами. Так что поговорить «за проект» мне, увы, не с кем… И не потому, что мы с Виталием Олеговичем намного опередили время, – мы просто пошли поперек него. Поэтому просто выложу здесь некоторые «статистические» характеристики проекта, без комментариев.
Скорость издания книг – одна книга в неделю. Тридцать недель – тридцать книг. Плюс дайджест серии.
В проекте «ГУЛ» около сорока подпроектов, направленных на развитие литературной среды, инфраструктуры и на продвижение книг.
За год с небольшим прошли сотни мероприятий, в которых приняли участие тысячи слушателей и читателей.
«ГУЛ» побывал в пятнадцати регионах России и в Беларуси.
В проекте активно участвуют около ста библиотек Урала, несколько десятков образовательных учреждений, коммерческие и государственные структуры.
Мероприятия проекта помогают организовать несколько сотен человек.
Со временем будут и точные цифры: пока не успеваю выкладывать все отчеты на сайте «ГУЛ» и заниматься подсчетами, но уже по выложенным фотографиям и отзывам можно судить о масштабности проекта и его влиянии на культурную жизнь территорий, по которым «прошел ГУЛ».
А вот о серии и проекте почти официально. Идея серии – Виталия Кальпиди. Серия «ГУЛ» – логичное продолжение процесса документирования и развития литературного процесса на Урале. Каждый семь лет Виталий Олегович выпускает том антологии современной уральской поэзии (вышли в свет три тома), в 2012 он издал уникальную книгу «Энциклопедия. Уральская поэтическая школа». Кроме стихотворных текстов и биографий, книги содержат филологические маркировки творчества каждого из 132 уральских поэтов, концептуальные статьи об истории и философии УПШ, о механизмах развития региональных литератур и т.п. Такого опыта нет ни у одного региона России. Но, напомню еще раз, проект «ГУЛ» не сводится только к изданию книг. Книги в этом проекте – элемент необходимый, но недостаточный. «ГУЛ» – это многоуровневый культурно-социальный проект, ориентированный прежде всего на ускоренное развитие региональных литератур (подчеркну: не только уральской поэзии), а также на продвижение уральской поэзии и поэтов. Про главное в проекте (ускоренное развитие региональных литератур) в этом интервью я говорить не буду – тема требует отдельного освещения, а вот про «поверхностный», продвиженческий слой проекта «ГУЛ» скажу. Задача проекта как проекта продвижения – выход за рамки сугубо профессионально литературного круга, выход к читателю-нелитератору, создание на Урале поэтического кластера, т.е. сообщества людей, которые знают, что на Урале есть поэзия, слушают поэтов, читают их книги и даже покупают. Каждая из этих подзадач имела конкретные числовые показатели, достигнутые уже к сентябрю 2014 (проект запущен 1 февраля 2014).
– Если вкратце – как бы вы объяснили непросвещённому читателю, что такое «уральская поэтическая школа»? И насколько успешно удаётся объяснять это на живых примерах, занимаясь организацией выступлений?
– Начну отвечать со второго вопроса: удается успешно. В цикле лекций по УПШ озвучиваются причины бурного развития поэзии на Урале, демонстрируются «вертикали» влияния, и даже даются прогнозы о будущем уральской поэзии.
Что такое Уральская поэтическая школа, если говорить просто и кратко? УПШ – это поэзия, созданная поэтами, живущими или жившими на Урале последние 30-40 лет. Слово «школа» означает некое «здание», где много классов с разными, непохожими друг на друга учителями и учениками.
Чуть посложнее (и чуть поточнее): любая школа предполагает наличие учителя и учеников. В УПШ есть и те, и другие. Есть «правильные» учителя, например, Евгений Туренко или Андрей Санников, которые целенаправленно работали с поэтами, работали именно как учителя. Есть Виталий Кальпиди, который ведет себя совершенно не как учитель, но по его текстам учились и учатся практически все уральские поэты, с разной степенью осознанности влияния Кальпиди на свое творчество.
А тем, кто пытается противопоставить слова «уральский» и «русский», я говорю совсем просто, не вступая в дебаты: «УПШ – это авторский термин, введенный в оборот Виталием Кальпиди. Относитесь к этому термину как к имени собственному и скажите ВК спасибо, что «Светлячком» не назвал».
– Какие из самых интересных книг, вышедших в серии «ГУЛ», или наиболее характерных, вы могли бы отметить?
– Вы провоцируете меня на банальный ответ: мол, все книги как дети, все любимы и уникальны… Увы, у меня короткая память, для меня книга как материальный предмет теряет интерес, как только она издана. После ее бумажной реинкарнации меня интересует только следующая жизнь книги в руках читателя, вот это действительно интересно. Интересно, что думают про книгу авторы «Воздуха» (в четвертом номере журнала опубликованы аннотации к 21 книге серии, в пятом будут «портреты» остальных книг); что думают и пишут о книгах и поэтах Александр Самойлов, Сергей Ивкин, Юлия Подлубнова, другие критики, ученые, библиотекари, читатели-непоэты… Это уже настоящая жизнь книги – в диалоге с тем, кто взял ее в руки.
В работе над серией более всего мне была интересна работа Кальпиди как редактора серии и составителя. Виталий Олегович работает виртуозно, красиво; разгадывать его логику и пытаться понять ход его мыслей – увлекательнейшее (и полезное) занятие!
Еще раз подчеркну, что серия «ГУЛ» – это не просто совокупность книг, а единый текст. Как книга всегда больше, чем сумма стихотворений, в нее входящих, так и серия «ГУЛ» синергетична. Книги серии как точки, по которым можно прорисовать абрис уральской поэзии. Книги все разные – и именно эта разность, неравенство, иногда даже неровность, и интересны, и именно они и дают представление об УПШ (Уральской поэтической школе). Каждая книга в отдельности – своеобразная визитка поэта, а серия в целом – своеобразная визитка УПШ. И книги, и серия делались Виталием Кальпиди с неким сознательным упрощением, в расчете на неофита, как возможность входа в мир УПШ человеку, далекому от поэзии… А для искушенных издателей, литературоведов и критиков серия «ГУЛ» – вызов: а слабо сделать подобное? А слабо помыслить серию как единый текст? А слабо увидеть «интересность» не внутри книги, а в связях между книгами, в том, как меняется текст от книги к книге, оставаясь при этом «общим», уральским? [1]
– Марина, в рамках вашего проекта вы занимаетесь такой деятельностью, как «автопробеги» – совместные выступления с приглашёнными поэтами в течение нескольких дней в нескольких городах для библиотекарей, студентов, подростков…
– Сам по себе автопробег – лишь один из форматов проекта, позволяющих эффективно использовать время и силы. Сегодня самая большая потребность не в текстах, а в поступках. Потому, когда куда-нибудь привозишь поэтов – за свой счет, на своей машине, без всякой поддержки государства – сам этот факт обрекает автопробег на успех. Просто потому, что выходит за грани обыденного, за грани извечного рабского «а что я могу, я один ничего не могу».
Что происходит в автопробегах?
Во-первых (и это главное) – работа в автомобиле, в кратких промежутках между мероприятиями: планирование, рефлексия, обсуждение. Творческая лаборатория на колесах, оперативно реагирующая на читательское восприятие и на мнения коллег по автопробегу.
Во-вторых, это очень большое количество встреч с самыми разными читателями, погружение в их речь, в местную культурную среду, проверка своих стихов «на читательское восприятие», а себя – на прочность и честность. За день проходит от 3 до 7 разноформатных мероприятий, каждый день – новый населенный пункт, а то и несколько, в таких условиях просто не получится быть «не собой».
В-третьих, автопробеги – эффективная форма продвижения поэтов и книг, культурная «встряска» для местного сообщества.
И, наконец, сама страсть к перемещениям в пространстве – неотъемлемая черта всех русских литераторов. Автопробеги всего лишь поддерживают традицию русских литераторов в темпе XXI века. Издательство практикует автопробеги с 2007 года, в основном с детскими писателями или тематические. В рамках проекта «ГУЛ» за год с небольшим состоялось 10 автопробегов «ГУЛ», плюс кратковременные (день-два) выезды на небольшие расстояния до 500 км. В поездках приняли участие 24 поэта УПШ, почти столько же – молодых поэтов, чьи имена еще не вошли в антологии.
Каждый автопробег – это еще и цепочка жизненных ситуаций, смешных и трогательных историй, удивительных встреч. В Минске мы с Янисом Грантсом познакомились с необыкновенным клубом современной поэзии. В Шадринске Константин Комаров и Сергей Ивкин пытались взорвать местный депрессняк стихами Виталия Кальпиди. В Кунгуре наш автопробег с Александром Самойловым и Антоном Бахаревым-Черненком благословил отец Вадим. По дороге из ХМАО в Свердловскую область Вадиму Дулепову ночью пришлось искать бензин на трассе, а в Оренбургской области, где мы, тоже ночью, заблудились в степях, Андрею Санникову пришлось поработать «навигатором». В Тольятти нас с Виталием Кальпиди откармливали клубникой, а в Кирове мы попали под нудный дождь длиною в сутки…
В «Энциклопедии УПШ» есть глава «Кодекс провинциального поэта». Автопробеги – одна из возможностей некоторые положения этого Кодекса примерить на себя, например, про трезвость, про поэтическое братство, про управление собой и про то, что именно «поэзия управляет печалью, нежностью и предчувствием любви».
– Как реагируют представители различных аудиторий на выступающих поэтов? Удалось ли как-то повлиять на вкусы публики и – шире – на общее движение региональной литературы?
– Про реакцию аудитории все просто: как ее подготовишь, такой она и будет. Соотношение времени на подготовку автопробега, сам автопробег и работу после него примерно 5:1:10. Т.е., если автопробег идет 5 дней, то готовить его надо 25 дней, а после него работать как минимум 50 по теме и местам автопробега. Тогда и на «вкусы публики» можно влиять, и на общее движение региональной литературы. Конечно, есть и «мертвые зоны», где не за что и не за кого зацепиться, у всех навсегда опустились руки, и вселенская печаль стоит над этим местом… Но таких мест, слава Богу, почти нет. Или мы их просто не видим, потому что идем и едем туда, куда зовут.
Вот, например, один из любимых нами районов – Нагайбакский в Челябинской области, где удивительно работают библиотекари. Приезжаем в маленькую деревню с Антоном Бахаревым-Черненком и молодым поэтом из Челябинска Романом Япишиным. Должно быть выступление в школе, а накануне объявили карантин, выступление в школе сорвалось. Заходим в сельскую библиотеку – а там яблоку негде упасть, почти все школьники в сборе. Как они слушали! Или еще вот удивительная встреча была, в цехе Копейской швейной фабрики. Уставшие от жизни женщины за 50, конец рабочей смены… А мы приехали с Вадимом Балабаном и Ниной Александровой, с непростыми, надо сказать, поэтами. И снова: как слушали! Какая энергетика была в цехе! Иллюстрация правила, что «больше всего поэзия нужна тем, кто об этом не подозревает». На сайте «ГУЛ» и моем портале можно посмотреть на фотографии встреч: люди, которые слушают стихи, всегда красивы!
Если в городе/деревне есть хоть один нормальный человек, не разучившийся думать и читать книги, то у этого места уже есть шанс. Все можно сделать, если делать. А технологиями действия я делюсь щедро, секретов не делаю.
– И какие это технологии действия?
– Я производственник по одной из своих прошлых профессиональных жизней, потому на каждый проект – свои технологические карты, где четко прописаны все действия. Часть карт и инструкций выложена на сайте, например, как подготовить встречу с поэтом, как вести себя библиотекарю во время встреч, как фотографировать встречи и т.п. Полностью выложены все материалы по проектам «Вернем поэзию в библиотеки», «Современная поэзия. Современный человек», «Читательские марафоны» и другие. Некоторые материалы и инструкции посылаю только по запросу, проверенным людям, просто потому, что для реализации нужна определенная подготовка.
– Марина, а вот всё это – издание книг, автопробеги, прочие креативные акции – вам зачем? Труд ведь наверняка не только материально, но и морально неокупаемый…
– На такие вопросы так и хочется ответить: «Живу я так». И это правда. Ну, живу я так, люблю новое, трудные задачи и непростых людей. Было интересно.
– Что ещё задумывается в рамках проекта «Галерея уральской литературы»? Какие перспективы развития?
– Не буду утомлять читателя перечислением серьезных задач, ограничусь призывами. Аббревиатура «ГУЛ» с 30 октября 2014 приобрела второе значение: Год уральской литературы. Проект основан на принципах саморазвития, краудсорсинга [2] и воспроизводства отдельных подпроектов, поэтому перспективы развития проекта сегодня определяют не Волкова и Кальпиди, а все, кто уже оказался вовлеченным в этот проект и те, кому это только еще предстоит. Как это работает, расскажу на примере событий одного дня, 21 апреля. Сегодня записывали чтение стихотворений серии «ГУЛ» для проекта «Поэзия в парках», который делаем совместно с Управлением культуры Челябинска (каждые полчаса во всех парках и пешеходных зонах будут звучать стихи поэтов «ГУЛ»). Идея формата – Управления культуры, от меня – подбор текстов, продвижение и еще кое-что по мелочам. Пока записывали, поняли, что осенью надо обязательно начинать открытый конкурс чтецов современной поэзии (пока в библиотеках идет закрытый конкурс) – вот так из одного проекта родилось решение о следующем. Еще сегодня (21 апреля) набрасывала очередную статью про нелитературную ситуацию в Орле (Орел стал своеобразной экспериментальной площадкой проекта, а будет ли там собственный проект – до сих пор вопрос). Еще перебрасывалась репликами с несколькими поэтами «ГУЛ» вроде и по мелочам, но из мелочей и мир состоит, возможно, из этих мелочей что-то и прорастет или хотя бы кого-то согреет. Только что послала Аркадию Застырцу ссылки на посты группы Ноme Concert – ребята активно продвигают в сети гуловских поэтов, приглашают их на мероприятия, читают наизусть. А всего в Челябинске уже семь молодежных поэтических групп, и кто знает, что нафантазируют эти ребята. Завершаю этот день написанием ответов на вопросы Бориса Кутенкова, надеясь, что публикация в «Лиterraтуре» тоже внесет свою лепту в развитие проекта. И так каждый день: надо что-то делать, удерживая цели проекта и планку качества, и из этих простых действий могут вырасти новые проекты, новые партнеры, даже новые поэты (смайлик).
Так что с перспективами развития проекта «ГУЛ» все просто, как в поговорке: «Чтобы трава росла, не надо ее тянуть к солнцу, достаточно просто поливать». Тем более что кластеры (даже поэтические) не создаются, а выращиваются.
Время сейчас такое, что впору говорить о классовом обществе, только классовое расслоение идет не по отношению к средствам производства, а по отношению к культуре. И проект «ГУЛ» – отличный повод объединиться тем, кто считает себя причастным к культуре. Как говорит Кальпиди, «ГУЛ» – это лавина звуков, породившая «иную» речь, которая в свою очередь не может не породить «иную» жизнь».
_______________________
1 См.: Сергей Ивкин. Соответствия в пейзаже. О серии «Галерея Уральской литературы». // Лиterraтура, №№ 48, 49. – Прим. ред.
2 Краудсординг — передача некоторых производственных функций неопределённому кругу лиц, решение общественно значимых задач силами добровольцев. – Прим. ред.
