Олег Петров, поэт. Живет в Харькове.
http://www.litkarta.ru/ukraine/kharkov/persons/petrov-o/

ГЛАВА № 92

То, у чего нет причин, но есть последствия, – это жизнь. А то, у чего есть причины, а нет последствий, – это смерть.

* * *
и уже в который раз я вспоминаю это облако гнева
над монте сьерсо этот дышащий каменный шар
то ли нового солнца яйцо. воспоминаемое крошится
в тени его жеребёнок личинкою вьётся бесследно

может я въехал в столицу по сверкающему шоссе
может в моих расчётах воды числа расступились
и в ступни вошёл острый блеск мёртвого дна
но вспомню лишь каменный монгольфьер среди мёртвого дня

воспоминаемое крошится. в тени крушин жеребёнка спасает
от ветров с монте сьерсо разверзающих такой ясный полдень
что свет будто талая взвесь дрожит в потрясённом воздухе
и мне всё равно какой из миров подтолкнуть к крушенью

abuse

вот пожалуй вечер купленный за копейку
проспект искрится пневматической почтой
сегодня любой возьмёт тебя за руку поведёт
в недрах сумрачной вазы где стелется зной

каждый кто встретится тебе привык спасаться
от постыдного ужаса и красоты постыдной:
лепестки медузы свирепо глядят:
на востоке столбы поднялись

нет, ничто живое никогда не живёт
более получаса но всё же ты хочешь
чтобы ведущий тебя оказался заботлив
и вот пожалуй он смотрит на тебя с положенной нежностью

и если возможно что всё время на деле
он шёл за тобой будто вырван из круга своих спасений
то эта привязанность пожалуй была бы сильнее
любой душевной привычки редеющей в темноте

ты волен счесть это своим расплатиться этим с долгами
но это бедное небо увиденное тобой в ночи
ничуть не больше человека в котором
также погасло солнце – через полчаса по восходу

офелия бисмарк

1
надкрылья стальных жуков ломки как плавленый сахар
жгут тучей перетянуто небо по нему
без семени проплывает ангел и друг
развязаны узелки мои на полу лежат бестолково

неумеха на западе гаснет день как лобовое стекло
я же хочу посмотреть как там стекло крошится
под воронкою кожи как оно держится о чём искрится
о майянский череп! о лирондэй в небесах!

что тогда эта девочка, как сияет щупальце у венеры
как долгая вода где моё отраженье держалось
дольше заката дольше света звёзд и дальних гробниц
как бычья шея мой ангел мой друг созерцает прах

2
оплачено квартиранткой на месяц вперёд моё
новое тело; новая, я выхожу
из семивратного бранденбурга под дождь
шёлковый зонтик мой трепещет как пёрышко

впереди ещё месяц дура как же я расточительна
только месяц чтобы привить себя вырастить иву
под лозою кромешной открыть глаза
wo ich jetzt bin? was ist die blitzende welt?

дождь хлещет нещадно что жид хочет меня украсть
но мне выдан самый жалкий из месяцев и вряд ли успею
обжить себя как в нюрнберге, помнишь, туча росла
и сын короля и болонки дрожал посреди сырой площади

3
Ich bin der Schneider Как… [играя Бетховена]
я расколола себя на миллионы частей. девочкой
у реки, подобрав подол, я до блеску их натирала песком
и огромные лилии беззвучно шли по лиловому небу

но теперь их венозная тень пролита; в шаге отсюда
разросся терновник как дымчатый собор; здесь
я перебираю свои стекляшки пытаясь расставить их
так чтобы сразу они меня отразили – меня! как браслеты они!

как толчёная ртуть! одна другой не страшнее
как сквозное дыхание друга которому веки сомкнула
вдоль этой долгой воды – в их коконе я умираю
без звука, но разве кто-нибудь может это назвать тишиной?

* * *
пойдём же мао цин посмотрим на лошадей
после их смерти или увидим другое диво
мальчики поджигающие степь
старухи тускло жующие безобразную тушу

очевидно что я был лётчик хотя неважно
ведь ниже ночи идут по земле и мы
крадём очертанья у встреченных нами
я встретил тебя в ночи мао цин я услышал
твой плач из воздушной ямы я
протянул тебе руку сказал идём

пойдём же мао цин смотреть на посмертных лошадей
их копыта хрустят по стеклу под которым
в язвенной поросли без образа души толпятся
чей выдох начавшись однажды длится уже в позоре

я был зияющий лётчик и сжигал степь за степью
всё же моё дыхание было лишь
краткой отсрочкой твоего, рядом они лежат
рядом в погасшей степи чтобы я видел
что мир начинался на выдохе
чтобы ему невозможно было продлиться

я хочу увидеть лошадей чьи глаза прозрачны
хочу увидеть лошадей которым высекли рёбра
я был лётчик зияющий шар мао цин
краденый образ чёрный фосфор стекло лёд короны

далёкое дыхание льда

нам прислали книги и янтаря
среди летних вакаций меркнущим вечером
чёрная птица взошла в ореоле луны
и вода цепенела в змеиной листве

вечность казалась нам в человеческий рост
и власть над ветром и солью пустого моря
была чуть дороже игрушки, случайно подобранной,
с утра нас окружали столетия наших деревьев

может когда-нибудь кто-то войдёт в этот дом
увидит книги хлыстом иссечённые в вату
скользнёт по мышиной стене к янтарю
отёкшему влажной полостью местного солнца

и опять поверишь любому кто причинит тебе зло
там в городах приспущенных словно флаги
дикий сизый листок с надписью и без надписи
и ветер без усилий взрывает полые камни

всё подогнано друг к другу с первозданной точностью
и если я иду раздвигая рукой холодные травы
там где речь разбудившая нас тихо упала прощаясь
божественное великолепие. божество усаживается рядом*
__________________
* Nostr. Cent., I, II.

Опыт прочтения

О Главе № 92 написано во втором томе «Русская поэтическая речь-2016. Аналитика: тестирование вслепую»: 172, 177, 253, 268, 349, 352, 354, 355, 357, 415, 611.

Отдельных отзывов нет.
Вы можете написать свою рецензию (мнение, рассуждения, впечатления и т.п.) по стихотворениям этой главы и отправить текст на urma@bk.ru с пометкой «Опыт прочтения».