Палех

Палех чудесен. Добр, спокоен, профессионален. Это село  у меня в списке мест, куда я хочу обязательно вернуться.

Сама дорога в Палех необыкновенна.

Во-первых, я хочу вернуться просто в Палех, в село, где почти на каждом десятом доме доска памяти о художнике, который в доме жил.

Здесь не закрывают двери домов.

Двери машин тоже не закрывают. И велосипеды не привязывают на цепь, когда заходят в магазин.

Поговорка «В Палехе даже собаки не лают» до сих пор справедлива. Не лают.

После Палеха я поехала в Шую, за шуйскими ситцами (30 км от Палеха). На предприятии — собаки, охрана, пропуска как на секретный объект. Спрашиваю у кладовщицы: как же так, недалеко Палех, где все живут открыто? На что кладовщица снисходительно отвечает: А что с них взять? Деревня же!

В Палехе живут. Вот такое ключевое слово. Очень мало осталось в России деревень, в которых живут.

Не перебиваются между рождением и смертью, не клянут судьбу (власть, мужа, место), а живут так, будто всегда тут жили и будут жить навсегда.

Дома строятся и украшаются, люди к друг другу добры, солнце светит. Идиллия!

А гостевой дом какой! По утрам хозяйка печет блины и ставит варенье. Молоко, яйца, творог — все из собственного хозяйства.

Комната с травами и половичками.

В огороде баня, за баней пруд.

А за деревней — 200 км девственного леса. Бежать-то особо некуда, да и не хочется.

В пруду бьют ключи, плывешь от теплой воды к маленькому ледяному подводному фонтанчику, и дальше снова в солнечную воду.

По деревне ходить одна радость. Не помню, здороваются ли палехцы с тобой (да и не было их почти на улицах, все на работе), но ощущение приветливости осталось.

В редакции местной районной газеты на редкость молодой коллектив, тоже редкость для поселковой прессы. И доброжелательный, как все палехцы, с кем удалось познакомиться.

В местом союзе художников (артели) домашняя печка, добрый прием и рассказ о том, как делают знаменитые шкатулки (конечно же, одна из них у меня теперь стоит в кабинете).

Но все чудеса покойной жизни и доброго отношения объясняются в музее, это весомое «во-вторых», почему надо ехать в Палех.

Палех до революции был известен своими иконами, и для большевиков стал загадкой: что делать с этой деревней? Уничтожить нельзя, — слишком известна в мире (да и местные большевики, думаю, тоже были неагрессивными).

Продолжение на стр.2