Члены редколлегии-45 получили возможность прочитать «Антологию анонимных текстов», – и поучаствовать в развитии проекта, подготовив электронный дайджест, который мы предлагаем читателям нашего альманаха.
Глава №1
Стр.17
* * *
Кричи на свет от фонаря,
на бога, спящего в сторонке,
ведь у него во рту земля,
а сквозь неё блестят коронки.
Кричи на кирпичи, на шлак,
наваленный котельной сбоку,
где Плейшнер с визгом: «Пастор Шлаг!» –
коронки выдирает богу.
Кричи на банду мертвецов,
освоившую чиркать спички,
коль сад с фамилией Кравцов
седыми птичками напичкан,
коль дождь по отчеству – «Трава
и даже тень травы измяты»,
коль бога видит татарва
немного шире, чем буряты.
Кричи на родину в цветах,
прикрывших мёртвым подбородки,
она лежит под порхи птах
с торчащей радугой из глотки.
Кричи, коль глотка коротка,
хотя шепнуть намного проще,
что паводок без поводка
пращой вращается над рощей.
Прощай, песок моей души,
ты сам себя скроши у храма,
когда я в ящик от души
сыграю роль второго плана.
Кричи, как в трениках физрук,
что притащил с ночной рыбалки
зубных протезов пару штук,
застрявших в жареной русалке.
Кричит старик. Кричит малыш.
Кричат из-под земли и с крыши.
Поскольку, если ты кричишь,
чужого крика ты не слышишь.
Бог пасть отверз, сорвав печать,
а там подёрнуто огнём всё,
но Он не сможет отвечать,
пока мы хором не заткнёмся.
Зато и праведник, и лжец
кричат по образу подобья,
пока молчащий образец
их наблюдает исподлобья.
Ты на распятье закричи,
где плоский плотник своевольно
висит без видимых причин,
и – знаешь что? – ему не больно.
Глава №28
Стр. 145
* * *
пространство элементарных событий
система простых аксиом
равенство градусных мер
воздуха и стакана
что там за фудзияма на горизонте
никак сион
да и не всё ли едино
ежели нет стоп-крана
заволокло загустело
хоть пей
хоть ешь
хоть ножом его режь
хоть на хлеб намазывай
дым отечества
метасимвол
обратный слеш
и никак иначе
в такой евразии
жить надо долго и счастливо
счастливо это как
ну тогда долго
ввиду исчерпанности всех остальных вариантов
чего не скажешь про этот
как в каспийское
нефтедобывающее
газоснабжающее
высыхающее
впадает система водохранилищ и гидроузлов
но местами всё-таки волга
так и надобно жить
пусть это не довод
не выход
не повод
не диалектический метод
жить надо долго
искусство короче
молодцу плыть недалече
если корячится
если корячит
если не может быть речи
Глава №43
Стр. 215
* * *
Отсохла половина сердца.
Спокойно смотрит человек,
как из его ладоней кверху
идёт холодный мелкий снег.
Вокруг него стоят собаки.
Вокруг собак стоят дома.
Вокруг домов стоит ограда.
А за оградой – смерть сама.
Глава №64
Стр. 310
* * *
Мне кажется,
Сегодня тридцать первый.
Мне сорок три.
Я червь. Я возмужал.
И только что,
распластывая нервы,
я облаком над городом лежал.
Холмам его
и линиям внимая,
я видел ниточку вчерашнего пути –
она, как след от красного трамвая,
горит на воздухе,
отпугивая птиц.
(карандашом вычёркивая время,
выходишь между делом за поля –
случайной фразы щучее веленье
ведёт туда, где круглая земля)
Я вымыл яблоко и положил на блюдо
и далее (ручаюсь головой)
увидел вас счастливыми отсюда
и каждый кто светился как живой.
(я относился к этому же чуду –
семнадцатый выходит из огня –
конь искупленья буду-
щих народов,
пришедших океан искоренять)
Кто легче радужки и лёгкого острее
толкает маятник недрогнувшим крылом –
я видел сон: в стальной оранжерее
пылает солнце брошенным стеклом,
и видит бог – есть музыка в просвете
правее пустяковых пирамид.
(срезая верхний слой земли заметишь,
как сердце времени и бьётся, и горит,
и движет небо в тесной синей коже)
Звезда звенит,
но высказать не может,
как нужен сын
цветам её и травам,
и солнце наливает молоком
грудь чёрной женщины,
что с самого утра вам
поёт о нежности
последним языком.
Я возвращён в свой лес многоочитый,
где соечки засели между глаз,
где ты, мой друг, мой ласковый учитель,
стучишь по дереву, выискивая нас.
Берёз звенящие
(прозрачные) ключицы
возносятся
в прохладной извести
и ничего здесь
с нами не случится –
на свет ни слова не произвести.
Глава №69
Стр. 338
* * *
Лет с семи работала: поле, дрова
И младшие все на ней.
Мир раскалывается на острова.
Между ними – море теней
Умиравших, забранных в лагеря,
Выработанных на заводах….
Ходила в школу три февраля да три января.
Мир требует перевода.
С пятнадцати лес валила, зима,
Всё себе застудила.
…Тени близких любящих пап и мам –
Не было, хоть и были.
Или вот: цветы в гранёной воде,
Журнал в переплёте
И малыш. А мама-начальник где?
Горит на работе:
В синем кителе переправляет лес,
Пока вода не упала.
…Тени разбиваются о волнорез.
Детства как не бывало.
И на этом смысле, собранном по сердцам
Продналогом, комбайном,
Вырастает страна чужого отца,
Непонятная, дальняя.
А приходят домой – словно дюны песка,
Пустота и порядок.
Может где-то припрятано два колоска,
Стопка тонких тетрадок.
Глава №73
Стр. 357
* * *
Медлительно, как древняя пирога,
боками дымноватыми алея,
плывёт рассвет. Окраина. Дорога.
Век двадцать первый. Эра Водолея.
Земля нетленна, густонаселённа,
над ней столбы застыли часовые,
внутри двора от тополя до клёна
натянуты верёвки бельевые.
Поэзия закончилась. Ни песню
не сочинишь, ни горестную оду.
Лишь изморось над крышами, хоть тресни,
да санкции на зимнюю погоду.
Мой дом выходит окнами на небо –
я на него смотреть предпочитаю,
но Бог давненько в наших сферах не был,
здесь Докинза архангелы читают.
Вот и смотрю, надiючись на краще
(а що iще повинна вiдчувати?),
на то, что оказалось настоящим:
косяк двери, розетку, выключатель.
Глава №79
Стр. 387
* * *
Деревья дышат. Кроны в голубом,
светящемся и выдыхают – воздух,
я здесь, я здесь, губами – вот, и лбом –
вот, прикасаюсь не к тебе, но возле
тебя, а ты стоишь из немоты,
из ванной наготы перерожденья,
невидима, и все твои черты
раздеты, разукрашены. У женщин
с деревьями есть связь, и вот когда
одна уже не дышит, то другое
мерцает глубоко, течёт вода
в корнях и превращается в твой голос.
Деревья дышат, слышат, говорят,
дотрагиваются, взлетают, пляшут
тебя собой, и волосы горят
прозрачным ветром, ломким, карандашным.
Глава №89
Стр. 438
* * *
от китая и до китая
наступает война мировая
начинается
не
уют
кружит снег над пустыней не тая
красный снег без конца и без края
мокнет
бинт
разрывается жгут
в короля превращается шут
и верблюды по небу плывут
в голливуд
Глава №95
Стр. 469
* * *
Хотелось казаться опасным,
Теперь это просто туфта,
Я был по-своему счастлив,
Не молодость – лепота.
Но в свете нового права
И взрывов в аэропортах
Моя легкокрылая слава
Пропадает за так.
В ходу иные герои,
У них иные личины…
Стремление ходить строем
Оказалось неизлечимым.
Глава №98
Стр.483
* * *
(когда-то да, когда-то нет,
когда-то никогда
<струится> <никакой не свет>
<и капает не вода>
<я филлер> я иду ко дну
<а я печаль я не тону>
и если сам себя стишок
то стыдно быть стишком
и если кончится смешком
то хоть не начинай смешком
но я и не начну но я и не начну)
Глава №99
Стр. 489
Рыба
Региональный комикс про педсовет в разрезе
вам сегодня предъявит вот такую картину:
прилично одетая дама в дешёвом зубном протезе
насилует, будто рыбу, образовательную рутину.
Это директор одной муниципальной школы.
40 лет жизни, а главное, сердце отдала детям.
А они изготовили фотожабу, изобразив её голой
с селёдкою между ног на кухонном табурете.
Она об этом не знает, так как не освоила интернета,
зато иногда по ящику смотрит веселый ситком «Сваты»,
где бабки с дедами друг перед другом ходят полураздетыми.
А на неё в голом виде взирают только её коты.
Среди молодых коллег она смотрится грозным Вием,
являя собой наглядное, можно сказать, пособие:
какими все скоро станут от туфель до головы и
как превратиться в ксерокс её образа и подобия.
Все будут брать в магазине мороженую рыбу,
каждая станет тайно с мёртвою рыбой жить.
Греть своей плотью, гладить, мять ледяную глыбу,
словно пытаясь тело мёрзлое ублажить.
А есть ещё информация с вероятностью в 100 %:
каждый член коллектива из девушек или дам
по закрытым данным спецгруппы «Левада-центра»
становится рыбой-мутантом к 50 годам.
Подобные трансмутации проявили себя впервые
сразу, как только пали советские предрассудки.
Но и в лихие 90-е, и в тучные нулевые
к этому отнеслись как к жёлтой газетной утке.
Школьный день, как всегда, завершится в рыбном отделе
у лотка с мороженой рыбой магазина «7я Семья».
В этот раз она выберет хека, чтобы греть его в тёплой постели,
и забудется сном, и прильнёт к чешуе чешуя.
Глава №108
Стр.532
* * *
И потом научаешься обходиться без человека,
без словечек его,
без примочек, привычек,
пепла, пепельниц, фляжек – даров
простодушных знакомых,
не знающих, что подарить.
Без метелей
лотерейных билетиков
всюду: в машине, и там под сиденьем,
и в комнате,
страшной комнате после
бутылок, и фляг, и жестяных кружочков от дешёвого пива.
То есть вдруг забываешь, как он злился,
как тяжело ревновал,
как собой заслонял зазеркалье,
как обидно не верил,
не давал порулить,
не пускал – и потом не встречал,
и как было двоим одиноко.
Он становится только тем
вдруг оставленным,
остающимся,
отстающим
и слабым
нелепым, родным,
с некрасивым широким запястьем,
чистым запахом, милым
тенором – тем, с которого всё началось,
что остался в кассете.
Научаешься ждать, чтоб вернулось
светлой ночью в недопостроенном доме:
привычка молчанья,
шёлк плеча,
все смешные клише,
что родны и нелепы, как верность,
он весь
с корявой армейской наколкой,
как тополь на улице детства.
© Анонимные авторы, 2016.
© 45-я параллель, 2016.