Категории:

Важное

Урал-Карелия. День четвертый. Никольское, туман

Урал-Карелия. День четвертый. Никольское, туман

Урал-Карелия. День четвертый. Никольское, туманЛогично было бы продолжить рассказ об автопробеге «Урал-Карелия» в хронологическом порядке: вот мы ехали из Тотьмы в Никольское (21 июля 2021), вот мы знакомимся с музеем Николая Рубцова, вот гуляем вечером с Мариной Кошелевой по селу и его окрестностям, потом утро 22 июля, более подробное знакомство с деревней, паром, дорога в Вологду, Вологда. Читать полностью

Пушкин и Хвостов

Пушкин и Хвостов

Пушкин и Хвостов
Степан Щукин. Портрет графа Хвостова (до 1828). Источник: Википедия

Галина Ивановна Кравченко об упоминаниях Дмитрия Хвостова в текстах Александра Пушкина.

ПУШКИН И ХВОСТОВ

Мой стих, увы, несовершенный,

Но я не Пушкин, я другой.

Н. Рубцов

 

Александр Сергеевич Пушкин (1799—1837) — великий русский поэт. Дмитрий Иванович Хвостов (1757—1835) — его старший современник, русский поэт. Издавна считался символом графоманства, но сам снисходительно считал Пушкина своим преемником. Хвостов близкий родственник А. В. Суворова (1730—1800), муж его племянницы. Граф Суворов говорил ему: «Митя, ведь ты хороший человек, не пиши стихов. Если не можешь не писать, то хотя бы не печатай».

Давным-давно в Альманахе «Поэзия» за 1989 год я прочла стихи Олега Левитана (ровесника Победы) «Баллада о Графе Хвостове». Вот фрагменты из нее:

 

Генералиссимус опальный

прощался с жизнею своей…

Уже священника призвали,

и граф Хвостов в соседней зале

торчал, как перст, в толпе родни.

Вошел лакей и тихо молвил:

«Вас их сиятельство зовут…»

«Прощай, дружок, верти судьбою, —

сказал Суворов, — Бог с тобою,

и не пиши стишков, дружок…»

Пред графом всё померкло разом,

и, потрясен таким наказом,

Хвостов поднялся весь в слезах.

Был граф, как человек — не вредным,

но если б только знал он, бедный,

живя на Невском берегу,

что есть в Москве птенец курчавый,

что в паре с нянею лукавой

лепечет первые «агу»…

Вот подрастёт, поэтом станет,

И графа нашего помянет —

и так и эдак! то-то, брат,

желал бессмертия? Готово!

Но разве слушают Хвостовы,

когда им дело говорят…

 

А недавно в сотый раз перечитывая том за томом Пушкина, я решила собрать его упоминания о Хвостове. Александр Сергеевич называет его в своих стихах Хвостовым, Графовым, Хвостовым, Свистовым.

Первое упоминание о нем встречается у пятнадцатилетнего Пушкина-лицеиста в стихотворении, написанном в 1814 году, «К другу стихотворцу». Оно было напечатано в «Вестнике Европы» за подписью «Александр Н.к.ш.п.» и обращено к Кюхельбекеру (Арист).

 

Меж тем, как Дмитриев, Державин, Ломоносов

Певцы бессмертные и честь и слава россов,

Питают здравый ум и вместе учат нас,

Сколь много гибнет книг, на свет едва родясь!

Творенья громкие Рифматова, Графова

С тяжелым Бибрусом гниют у Глазунова[1].

Никто не вспомнит их, не станет вздор читать.

 

Стихотворение «Воспоминания в Царском Селе» было написано в ноябре 1814 для чтения на публичном экзамене (8 января 1815) при переходе с младшего трёхлетнего курса Лицея на старшие. Это первое стихотворение, напечатанное с полной подписью (1815). Литературный кружок «Арзамас» (1815—1818), который активно посещал Пушкин, объединяя сторонников «нового слога Карамзина» (сентиментализма и романтизма): Жуковского, Батюшкова и других. Ему противостояла «Беседа любителей русского слова», сторонников устаревшего классицизма XVIII века, в т. ч. Д. Хвостова. Один из членов «Арзамаса» Вигель Ф. Ф. (1786—1856) позднее написал в своих «Записках»: «Вошло в обыкновение, чтобы все молодые писатели об него оттачивали перо своё, и без эпиграммы на Хвостова как будто нельзя было вступить в литературное сословие; входя в лета, уступали его новым пришельцам на Парнас и таким образом целый век молодим ребятам служил он потехой (1-й том собрания сочинений А. Пушкина в 10 томах. С. 659).

В стихотворении «Городок» (1815):

 

<…>

Намаранные оды,

Убранство чердаков,

Гласят из рода в роды:

Велик, велик Свистов!

<…>

Но здесь тебе не смею

Хвалы сплетать венок:

Свистовским должно слогом

Свистова воспевать;

Но убирайся с Богом,

Как ты, в том клясться рад.

Не стану я писать <…>

 

На рифмы удалого

Так некогда Свистова

В столице я внимал,

Когда свои творенья

Он с жаром мне читал.

Ах! видно, Бог пытал

Тогда мое терпенье! <…>

 

Затем стихотворение «К Дельвигу» (1815)

<…>

Но придут уж заботы

Со всех ко мне сторон

И буду принуждён

С журналами сражаться,

С газетой торговаться,

С Графовым восхищаться…

Помилуй, Аполлон!

 

Следующее стихотворение «Моему Аристарху» (1815) обращено к лицейскому преподавателю российской и латинской словесности Н. Ф. Кошанскому. Аристарх — имя александрийского филолога и комментатора II—I вв до н. э., стало нарицательным для строгого и педантичного судьи.

<…>

Сижу, сижу три ночи сряду

И высижу — трехстопный вздор…

Так пишет (молвить не в укор)

Конюший дряхлого Пегаса

Свистов, Хвостов или Графов,

Служитель отставной Парнаса,

Родитель стареньких стихов,

И од не слишком громкозвучных,

И сказочек довольно скучных.

<…>

 

В том же 1815 году под влиянием произведений Д. Фонвизина Пушкин написал длинное стихотворение, скорее даже поэму, сатирическую, «Тень Фонвизина». Фонвизин с посланцем богов Меркурием (Гермесом, Гермием, Ермием) спустились из рая (ада) на Землю ознакомиться с современной русской поэзией:

<…>

Певцов российских посетить,

Иных лозами наградить,

Других — венком увить свирели <…>

И в две минуты опустились

Хвостову прямо в кабинет.

Он не спал; добрый наш поэт

Унизывал на случай оду,

Как божий мученик кряхтел,

Чертил, вычеркивал, потел

Чтоб стать посмешищем народу. <…>

[Фонвизин обратился к нему.].

«Хвостов! Старинный мой дружище!

Скажи, как время ты ведёшь?

Здорово ль, весело ль живёшь?»

«Увы! несчастному поэту, —

Нахмурясь отвечал Хвостов, —

Давно ни в чём удачи нету <…>

Что я хорошо, в том клясться рад,

Пишу, пою на всякий лад.

Хвалили гений мой в газетах

В «Аспазии» боготворят.

А все последний я в поэтах,

Меня бранит и стар, и млад,

Читать стихов моих не хочут. <…>

Мальчишки надо мной хохочут. <…>

Пускай мой перукмахер снова

Завьёт у бедного Хвостова

Его поэмой заказной

Волос остаток уж седой». <…>

Поутру оду смастерил

И ею город усыпил. <…>

[От Хвостова Фонвизин с Эрмиеле посетили еще несколько поэтов, всех выругали, а похвалили только Батюшкова, но он спал] <…>

 

Когда Хвостов трудиться станет,

А Батюшков спокойно спать,

Наш гений долго не восстанет,

И дело не пойдёт на лад».

 

Следующее стихотворение «Усы» (1816) <…>

 

Чтобы не смять уса лихого,

Ты к ночи одою Хвастова

Его тихонько обвернёшь,

В подушку носом лечь не смеешь,

И в крепком сне его лелеешь,

И утром вновь его завьёшь. <…>

 

А теперь «Из письма к В. Л. Пушкину» (1816).

 

<…>

И беспокойный граф Хвостов,

И все, которые на свете

Писали слишком мудрено,

То есть и хладно и темно,

Что очень стыдно и грешно!

 

В 1825 году Пушкин написал «Оду его сият. гр. Дм. Ив. Хвостову», иронически саравнивая его с Байроном, умершим в 1824 в Греции.

<…>

Лети туда [в Элладу], Хвостов наш! сам.

Вам с Байроном шипела злоба,

Гремела и правдива лесть.

Он лорд — граф ты! Поэты оба!

Се, мнится, явно сходство есть. —

Никак! Ты с верною супругой

Живешь в любви — и наконец

Глубок он, но единобразен,

А ты ж глубок, игрив и разен,

И в шалостях ты впрямь певец. <…>

 

(Супругой Хвостова была урожденная княжна Горчакова А. П. В стихах он называл ее Темирою).

 

В том же 1825 «Из письма к Вяземскому»:

<…>

Но твой затейливый навоз

Приятно мне щекочет нос:

Хвостова он напоминает,

Отца зубастых голубей. <…>

 

Имеется в виде притча Д. Хвостова «Два голубя»:

 

<…>

Кой-как разгрыз зубами узелки

И волю получил.

 

В 1794 Д. Хвостов перевел с французского «Андромаху» Ж. Расина, а в 1812 году вышло очередное издание с изображением актрисы А.М. Колосовой, исполнявшей эту роль. По этому поводу А. Пушкин написал стихотворение «На трагедию гр. Хвостова, изданную с портретом Колосовой»:

 

Подобный жребий для поэта

И для красавицы готов:

Стихи отводят от портрета,

Портрет отводит от стихов.

 

В стихотворении «Ты и я» («Ты» — это царь Александр I):

 

<…>Афедрон ты жирный свой

Подтираешь коленкором;

Я же грешную дыру

Не балую детской модой

И Хвостова жесткой одой

Хоть и морщуся, да тру.

 

В стихотворении «Вяземскому» («Язвительный поэт, остряк замысловатый…») всего шесть строк, но в черновике их куда больше, в т. ч такие:

<…>

И в глупом бешенстве кричу я наконец

Хвостову: Ты дурак, а Стурдзе: ты подлец.

 

В 1829 году Пушикн написал эпиграмму на Надеждина Н. И., автора тяжеловесных архаичных стихов, которому покровительствовал Хвостов:

 

Седой Свистов! Ты царствовал со славой;

Пора, пора! Сложи с себя венец.

Питомец твой младой, цветущий, здравый

Тебя сменит, великий наш певец!

Се: внемлет мне маститый собеседник,

Свершается судьбины произвол,

Является младой его наследник:

Свистов II вступает на престол.

 

Было бы несправедливо не привести ни одного стихотворения Д. Хвостова. Вот они. «Новому лирику» (1817)

 

<…>

Ты счастлив стал, известен свету

Твой дух, твоя хвала Поэту

Летят в обёртке голубой,

Державина порывом полны,

На отдаленны Псела волны,

Родительский утешить дом;

Но сам в коричневом жилете,

Забыв о злой поэтам Лете,

Бредёшь в присутствие пешком.

<…>

Поэт, имущий остры стрелы,

Обняв чудесности пределы,
Парит в сообществе орлов.

[Русская поэзия. 1813—1825. Серия КиС. Москва : Художественная литература, 1990]

 

И ещё фрагменты из очень длинного стихотворения Д. Хвостова «Послание к NN о наводнении Петрополя, бывшем в 1824 году 7 ноября». Это «Послание» было написано по горячим следам наводнения, поэтому А. Пушкин в «Медном всаднике» иронически заметил, что едва настало утро следующего дня, а

<…> …Граф Хвостов,

Поэт любимый небесами,

Уж пел бессмертными стихами

Несчастье невских берегов.

 

А теперь строки самого Д. Хвостова:

<…>

Я волн свирепство зрел, я видел Божий меч. <…>

Вода течёт, бежит, как жадный в стадо волк,

Ведя с собою чад ожесточенных полк.

<…>

Мы зрим, среди Невы стоят верхи домов; <…>

Всё тонет, плавает по улице, рекам,

Спасенья нет коню, пощады нет волам. <…>

Пред днём молитвенных бесплотных в свете сил

В твой навечерный день, Архангел Михаил,
С Петрополем в полдни событие ужасно. <…>

Сам сердобольный царь от высоты чертога,
Покорности к Творцу, любви к народу полн,

Послал жертв исхищать из уст свирепых волн.<…>

 

В этих тяжеловесных стихах, тем не менее, уже есть те образы, которые позже перекочуют в легкие строки Пушкина при описании наводнения наводнения в «Медном всаднике».

Сравните, вот Пушкин: <…>

Нева вздымалась и ревела, <…>

И вдруг, как зверь остервенясь,

На город кинулась. <…>

И всплыл Петрополь, как тритон,

По пояс в воду погружён <…>

Обломки хижин, брёвны, кровли <…>

Плывут по улицам! Народ

Зрит Божий гнев и казни ждет <…>

Царь молвил <…>

В опасный путь средь бурных вод

Его пустились генералы

Спасать и страхом обуялый

И дома тонущий народ.

 

«Послание…» Хвостова взято из книги «Петербург в русской поэзии. XVIII — начало XX века». Ленинград : Изд-во Ленинградского ун-та, 1988. С. 74.

 

Хвостов, конечно, не Пушкин. Поэт XX века Саша Чёрный сказал:

 

По мненью критиков суровых,
Парнас пустует много лет.

Бесспорно, — Пушкиных нет новых,

Но… и Белинских новых нет.

 

И все-таки Д. Хвостов внёс свой посильный вклад в русскую поэзию. Вот эпиграмма Е. Баратынского на Хвостова:

 

Поэт Писцов в стихах тяжеловат.

Но я люблю незлобного собрата:

Ей-ей! Не он пред светом виноват,

А перед ним природа виновата!

 

Хвостов много переводил, в частности, он перевел стихотворный трактат «Поэтическое искусство» французского поэта и критика Никола Бауло-Депрео (1636—1711) в 1808 и дал ему название «Наука о стихотворстве». Да, он не Пушкин, но и все последующие поэты не Пушкины. Пушкин один на все времена, навсегда. Как и русская поэзия. Как говорят в таких случаях внуки, — forever (фореве), во веки веков.

08.05.2021

Г.И. Кравченко

 

 

 

 

 

[1] Глазунов — книгоиздатель.