Ирина Аргутина о поэте и поэзии в проекте КФС (Коллекция феноменов саморефлексии).
«В математике есть такой знак «больше или равно». Вот в стихах я – «больше или равно» той, что есть на самом деле»
«Мне кажется, что читатель ищет в поэзии себя, но себя – лучшего. Себя
такого, чтобы получить от этого внутреннее трепетание, отклик «вот да,
да, я тоже так подумал, только вот не сказал; я вот тоже такое переживал,
только не сказал, да, это про меня!» (фильм-интервью Виталия Кальпиди «Мойте руки перед обетом» https://www.youtube.com/watch?v=s_GAISyC05g&feature=youtu.be )
Об Аргутиной: «Кредо самой Аргутиной: «Творческий человек должен дистанцироваться от политической пропаганды, даже от власти. Недаром же говорят, что художник всегда находится в оппозиции. И это не потому, что он такой вредный, а потому, что осознает огромную ответственность за каждое слово». Из статьи Михаила Фонотова
https://mediazavod.ru/articles/authors/83079/
***
Поэзия китайских поэтесс
мне кажется не то чтобы дебильной –
там много есть всего, но нет в ней Тэсс,
той самой, что из рода д’Эрбервилей,
которая то девушка, то нет
(как вой всех баб про мужа и не мужа), –
у них там луны вставлены в багет,
а соловей ни разу не простужен.
Они воздушны, словно пеньюар,
но подло, целомудренно, стыдливы:
бесплотна их печаль под мейхуа
(что, как ни странно, лишь цветенье сливы).
Учили их, как яшмовый узор
выписывать китайской нежной тушью,
а в час, когда беда или позор, –
терпеть и ждать, чем кончится удушье.
Удушье!.. Ни верёвки, ни белья,
ни простыни в стихе не накопили:
есть облака, трава – но не земля!
Не я – на ней. Не ты. Не горстка пыли.
Куда там пыль, она – «культурный слой».
Не вороши, ты для неё – граната.
Тебя в ней нет. Измученный и злой,
безмолвный, как китайский император,
ты явишься в наш, гарлемский, подъезд,
исписанный больным на мозг и яйца,
когда тебе однажды надоест
опять косить под мёртвого китайца.
Ты будешь – не у них, а у меня,
мы будем вместе пить сернистый воздух,
который – здесь. Который – западня.
Мы в нём звереем, но пока бесхвосты.
И мы отыщем лучшего врага.
И нам до мейхуа как до Китая:
у нас в апреле – чёрные снега
ещё лежат, как трупы, и не тают.
И будет петь нам наше вороньё,
влетая в строки, выбирая ту лишь,
где ты – моё великое враньё,
где ты, живой и мёртвый, существуешь.
Антология современной уральской поэзии. 2012–2018 гг. – Челябинск : Издательство Марины Волковой, 2018. – 760 с.
Ирина Аргутина о процессе написания поэтического текста
«Попытаюсь рассказать о протекании процесса от и до, хотя когда наступает это самое «до»? Начну с того, что на меня стихи не «снисходят», никто мне их «сверху» (с любого верху!) не диктует и никаких готовых решений не предлагает. Более того, когда я слышу подобные заявления от других, – вежливо улыбаюсь или невежливо ухмыляюсь и очень хочу спросить (но – неловко как-то): «А кто же тебе такую чушь надиктовал?» И в самом деле, то ли желаемое выдается за действительное, то ли человек списывает проблемы своих текстов на «вышестоящий источник». Опускаю (в этом не оригинальна) упомянутые Вами импульсы, могу только сказать, что их могут вызвать как эмоциональные, так и интеллектуальные, и эстетические, и даже чисто физические впечатления, состояния, переживания. Но вот пишется собственно текст. Я пишу трудно: вдоль, поперёк и по диагонали, с долгими размышлениями до и после каждого слова, вставками, зачёркиваниями, исправлениями в огромных количествах. Кстати, для тех странных людей, которых все ещё удивляет присутствие в поэзии интертекста, ссылок на явления, имена и события из общего культурного, исторического или научного наследия (почему-то им кажется, что это довольно случайная и экзотическая лексика), скажу, что отвечаю за каждое слово, тем более – имя собственное. Считаю, что оно обладает такой выразительностью, несет в себе совокупность таких – совершенно определённых – свойств и характеристик, что произносишь его – и более-менее образованному человеку уже не нужно объяснений. Но – к теме.
Правлю? Ох как правлю! Когда мне, наконец, кажется, что стихотворение закончено, обязательно читаю его вслух (впрочем, проделываю это после каждой строфы) – так вылавливаются повторы, плохая звукопись и прочие фонетические ляпы. Бывает – и логические проколы. Иногда звучание рождает новые варианты. Обязательно переписываю (ещё не перепечатываю – рано), потому что иначе утром не прочитаю с учетом множества правок, вставок и пр. На следующий день набираю текст и распечатываю. И снова перечитываю – глазами и вслух. Графика печатного шрифта выявляет ещё какие-нибудь несовершенства. А потом стараюсь на несколько дней «забыть» о тексте, чтобы перечитать его позже – в другом состоянии. Часто за это время появляются более точные решения. А вообще, я могу вернуться к тексту через… пару лет (и даже больше!) и ещё немного его переделать. Поэтому две публикации одного и того же моего стихотворения могут серьёзно отличаться, и если бы у меня была надежда, что это кого-то заинтересует… когда-нибудь… потом… – я бы сказала, что для меня наиболее удовлетворительным является самый поздний вариант».
«Сверху» стихи не диктуют.
Глеб Сиянин. Первоисточник: «Аргументы недели»:«Факты недели-Южный Урал» №№27,28, июль 2011 Сохранено (перепечатка):
https://45parallel.net/sverhy_stihi_ne_diktuyut
«Расскажите, как вы обкатываете рукопись, прежде чем отдать ее в издательство?
– Очень важный вопрос и спасибо за него, потому что такой вопрос мне задают впервые, хотя именно «отделочные работы», как я этот процесс называю, – самый сложный этап. Со стихами надо работать тщательно, я могу вернуться к стихотворению даже спустя годы, даже если оно несколько раз было напечатано. И потому мои стихи, прежде чем я сдам их в набор, сначала отлеживаются. Когда стихотворение написано вчерне, а я пишу стихи всегда рукой, начинается настоящая битва – на бумаге идет сражение с самим собой, с собственной небрежностью, поиск единственно точного слова… Когда битва завершилась, я вновь переписываю стихи от руки и прочитываю вслух, на звукопись тоже необходимо проверять. После этого текст набираю на компьютере, распечатываю и еще раз читаю, потому что графика на бумаге выглядит иначе, чем на экране монитора. Первым моим читателем становится сын, он – мой первый критик. И я всегда пробую одно новое стихотворение, когда выступаю перед аудиторией. Лица, реакция слушателей – для меня это тоже важно. Но строже критика, чем я сама, нет. (Смеется.)»
Оригинал материала: https://74.ru/text/education/127449778343936.html
Сама Ирина Аргутина считает, что о поэтах и поэзии она писала в следующих текстах:
О четвертом томе Антологии современной уральской поэзии: И. Аргутина, Четвертая добыча, https://45parallel.net/chetvertaya_dobycha
Ирина Аргутина, «Мир, отраженный в хрустале, — в глазах ребенка…»
О книге стихов Андрея Баранова «Крылья деревьев» (Москва-Петербург, изд. «Летний сад», 2009. — 196 с.)
https://www.netslova.ru/argutina/a-baranov.html
Ирина Аргутина, «Пророчить и блажить» (О книге Сергея Сутулова-Катеринича «Русский Рефрен»
https://www.netslova.ru/sutulov-katerinich/rr.html
И. Аргутина, Записки заинтересованного, Урал 2007, 5 (о Литературной мастерской)
http://magazines.russ.ru/ural/2007/5/ar18.html
О проекте:
КФС, коллекция феноменов саморефлексии, проект, реализованный в рамках подготовки круглого стола «Поэт и поэзия в современном обществе» для доклада М.Волковой «Поэты IV тома АСУП о поэте и поэзии». Круглый стол, в свою очередь, первое мероприятие грантового проекта «Апология поэзии», руководитель проекта д.ф.н. А.Житенёв.
Презентация к докладу М.Волковой «Поэты IV тома АСУП о поэте и поэзии»