Белых Нина, г. Трехгорный на «Поэтической карте Челябинской области».
Белых Нина Васильевна родилась 10.03.1966 г. в Ульяновской области. Психолог по образованию. В литобъединение пришла в2012 году. Её стихи печатаются с 2013 г. в литературном сборнике «Графоман». Сборнике стихов и прозы «Мы».
Мой город
Мой город с особой судьбою,
оспаривать факт не спеши, –
стреноженный зимней тоскою,
пасётся в уральской глуши.
Сравнима зима плюсовая
со снегом в пустынных песках.
Как часто наш старт – Вязовая –
свидетелем слёз на щеках.
Карьерный виток завершая,
а чаще без всяких корон,
нас время выносит, прощая,
на финиш, на тот же перрон…
…Так что же шутить расхотелось?
С печным улетела теплом
крутая московская смелость,
былой петербургский апломб.
И словно колючкою в сердце
вонзится – дыши — не дыши –
твоё безраздельное скерцо,
твой город средь белых вершин.
***
Я жду дождливый перебор
по листьям облетевшим.
И молоком – туманы с гор –
предвестники тоски.
И меж домов сосновый бор,
где островки проплешин.
И в небе журавлиный хор,
сжимающий виски.
Когда настанет этот час,
душа – неизлечима.
Спеша, зацокает в карниз
мой долгожданный дождь.
Протяжный колокольный бас
польётся нестерпимо.
Забьётся одинокий лист,
не унимая дрожь.
И, вдруг, настанет тишина,
и ночь накроет город,
подмяв, как курица, цыплят
озябшие дома.
Ах, как мне эта ночь нужна,
как час мне этот дорог,
когда вдали вершины спят,
закутавшись в туман.
***
Живу среди вершин туманных
на самом донце атмосферы.
Ловлю себя на мысли странной –
жизнь нереально-эфемерна.
Сквозь обнажённую натуру
свет растекается несмело.
А в паутиновом ажуре
паучья жизнь перегорела.
Дымятся прелые останки
листвы, сметённой с тротуаров.
И воробьиной перебранкой
забиты старые кварталы.
И луч окрасит в золотое
песчаных замком воплощенье,
что поколенье молодое
разрушит вновь без сожаленья.
В окно, распахнутое в осень,
влетает города ворчанье.
Считает вновь кукушка восемь,
нарушив хмурое молчанье.
***
Сегодня ветер смял разглаженность пруда.
И безнадежные подсечки рыболовов.
Гидрошаманы вновь пророчат холода.
Безоговорочно поверю им на слово.
Всего полдня терпел октябрь груз обид,
На суету вокруг нахмуренно взирая.
Мой город вновь слезами осени залит,
Листвою жёлтою в аллеях догорая.
***
В нашем городке культурный вид,
ящикам не выдана прописка.
Но отряд из бабушек сидит.
Вот лучок, картошка и редиска.
Под навесом, суетность презрев,
бывшие хранители секретов
сетуют, что быстро пролетев,
не прогрело кости это лето.
ГОрами опята – урожай!
Порох есть ещё в пороховницах!
Что ж не покупаешь? Очень жаль…
И улыбки покидают лица.
Георгины – вот моя душа!
(Краткий час обеденный жалею)
Репа, кстати, нынче хороша!
Дайте мне во-он ту, что пожелтее.
***
Не досталось – слёзы зря,
воскресенья доброго.
Хоть и верба на окно
и под вечер – луч
рикошетила заря
от хребта двугорбого.
Но ссыпался серебром
дождь из серых туч.
Руки холодил апрель,
и змеёй за воротом
копошился ей под стать –
замирал, остыв.
И затейливую гжель
над дремавшим городом
бросил вечер рисовать,
и свернул холсты.
*** л/о «Исток»
Наверное, красив в понятье современном.
Раскрашен в крем-брюле – пряничный теремок.
Хоть и уставно строг и тайною военной
наполнен до краёв уральский городок.
Гудение шмеля в цветенье белоснежном.
Ах, как хорош здесь май в аллеях и дворах!
И бронзовый Ильич из жизни смотрит прежней
на город из мечты, построенный в горах.
Ни нищих, ни БОМЖей, ни табора с медведем.
Но близкая тайга по-прежнему дика.
И высыпав из школ, смеются громко дети,
И весело бежит по камешкам река.