Сегодня день рождения Ирины Аргутиной .
* * *
Поэзия китайских поэтесс
мне кажется не то чтобы дебильной –
там много есть всего, но нет в ней Тэсс,
той самой, что из рода д’Эрбервилей,
которая то девушка, то нет
(как вой всех баб про мужа и не мужа). –
у них там луны вставлены в багет,
а соловей ни разу не простужен.
Они воздушны, словно пеньюар,
но подло, целомудренно стыдливы:
бесплотна их печаль под мейхуа,
(что, как ни странно, – лишь цветенье сливы).
Учили их, как яшмовый узор
выписывать китайской нежной тушью,
а в час, когда беда или позор, –
терпеть и ждать, чем кончится удушье.
Удушье!.. Ни верёвки, ни белья,
ни простыни в стихе не накопили:
есть облака, трава – но не земля!
Не я – на ней. Не ты. Не горстка пыли.
Куда там пыль, она – «культурный слой».
Не вороши, ты для неё – граната.
Тебя в ней нет. Измученный и злой,
безмолвный, как китайский император,
ты явишься в наш гарлемский подъезд,
исписанный больным на мозг и яйца,
когда тебе однажды надоест
опять косить под мёртвого китайца.
Ты будешь – не у них, а у меня,
мы будем вместе пить сернистый воздух,
который – здесь. Который – западня.
Мы в нём звереем, но пока бесхвосты.
И мы отыщем лучшего врага.
И нам до мейхуа как до Китая:
у нас в апреле – чёрные снега
разбросаны, как трупы, и не тают.
И будет петь нам наше вороньё,
влетая в строки, выбирая ту лишь,
где ты – моё великое враньё,
где ты, живой и мёртвый, существуешь.