Илья Будницкий о поэте и поэзии в проекте КФС (Коллекция феноменов саморефлексии).
Русские поэты
Посмотри на липы, затем — на клёны,
Кипарисы… — портики и колонны,
(Промелькнули Тютчев и Огарев), —
Подари им славу — корона астра! —
От «гульден с оленем» и до пиастра,
Как один-единственный из даров,
Что достоин выпасть слоновой костью,
Сологубом в рамке, с пенсне и тростью,
А за ним сиренью — сплошной Серов… —
Что ещё попало в костры амбиций? —
Не шиповник? — кровь отворяли спицей,
Словно полем вырос болиголов,
И идём, преследуя перелески,
Нет — не липы с клёнами — клоны, смески
Разбивают слово на черепки —
На шипы и кипы, черты и резы,
Ля бемоли (ниже!) и фа диезы,
на болота, омуты, бочажки
У реки, бегущей из точки в точку,
Что росло до неба — свернулось в кочку,
Промелькнуло вороном, воронком, —
Лишь Козьма Прутков не по этой части,
Он для славы мал и велик для власти,
И свернулось слово, как смертный ком
У камина Бунина, вместе с веком,
Кто смотрел на юг — оказался греком,
Кто на север — немец до немоты,
Потому силенциум лучше злата,
Потому у Фета ума палата,
И разводят каменные мосты.
(ЖЖ поэта https://budnitsky.livejournal.com/)
Из цикла Писатели, поэты, музыканты (несколько десятков стихотворений, посвященных поэтам разных времен и языков): https://stihi.ru/2010/04/24/1657?fbclid=IwAR0oDBXa99wrTC530-8QBJl5OrzrWYVuLnI3wdrvQbdKN_P0vXDYfQTY2P4
В библиотеке три старушки, четыре старика,
Поэты, словно побирушки, сойдясь издалека,
бормочут, шепчут, причитают, — услышат ли, поймут? —
Опять о глории мечтают, огонь сердечных смут
среди скрипучих дряхлых стульев ( толкни соседку вбок),
Австралия — природа ульев, раскрашенный лубок, —
так чудится пенсионеру, он видит лишь отлив,
как ящер, переживший эру, но помнящий, что жив. —
А ты — приехал и уехал, чудесные деньки, —
Среди оваций и успеха пригрелись старики.
(ЖЖ поэта https://budnitsky.livejournal.com/)
Отрывки из интервью главному редактору альманаха «Белый ворон» Сергею Слепухину «Только стихи!»
«…стихи – вот главное доказательство существования поэзии»
«…русская поэзия – это что-то прорывающееся к изначальному языку, праязыку, о котором сказано: «В Начале было Слово»… Язык поэзии должен обладать силой глубинного воздействия, духовной, ментальной, эмоциональной; всеми способами воздействовать на слушателя, читателя, реальность… Я верю в неотменяемость законов безупречной формы, звукописи, работы мысли, умения видеть и творить. Стихи должны быть живыми, меняться и открывать новые смыслы, если со временем мы меняемся сами. Поэтому я утверждаю: Поэзия, как любое творчество, есть одновременно и ремесло и вдохновение. Если мы позволяем себе не быть мастерами формы, не овладевать ремеслом, то и вдохновение будет исковеркано нашим небрежением к законам стихосложения, как зачастую происходит у любимого мною Губанова…»
…
Хотелось бы понять — к чему мне речь,
Что сохраняют звуки и слова? —
Допустим, слово «взять» и слово «лечь», —
Под заморозок, молча, как трава,
Допустим, слово «снег», над ним «луна»,
Холодное мерцание песка,
Разлука, отчуждение, стена,
Прощание, прощение, тоска,
Забвение, дыхание, рассвет,
И лепет вместе с музыкою сфер,
И речь, которой не было и нет,
Поскольку нет на свете меры мер…
(ЖЖ https://budnitsky.livejournal.com/)
* * *
«И так дерьма наешься, что с богами беседуешь…»
Конкретика? – пожалуйста: страна,
Где видят небо, но не видят дна,
где гильотина – средство от ангины,
и детские болезни левизны
не более, чем сифилис, страшны,
в сравнении с реальностью – невинны.
И символы – кровавик, хризолит,
в чекисты записавшись, Айболит
поставил всем желающим по клизме,
и хочется, и колется отлить –
но стоило ль очарованье длить –
мы всё равно живём при коммунизме.
Единство и борьба – то строй, то грабь,
то прозой – кайся, рифмами – силлабь,
то бронзовей у створок мавзолея.
Не хочется – постранствуй по морям,
втирай о просвещенье дикарям,
пока светлеет тёмная аллея.
Затёртый образ, но зато живой,
нам по миру скитаться не впервой,
но Родина, как язва, не абстрактна,
за лесом не деревья – темнота,
и нет неопалимого куста…
Не гильотина? – значит, катаракта.
(Антология современной уральской поэзии. 2012–2018 гг. – Челябинск : Издательство Марины Волковой, 2018).
***
Прикроватный столик полон книг,
и, как неприлежный ученик,
то одну раскрою, то другую… –
молча полистаю и усну,
или откровением блесну –
все ещё бессмысленно тоскую…
Почему бессмысленно? – смотри –
по реке поднялись дикари,
и не возвратились из похода, –
паводок, и засуха, и лед –
все с рекой случится и пройдет,
повторится временами года.
Живопись наскальная щедра –
киноварь до росчерка пера
так же поражает, как и стрелы,
попадет – и дышишь по складам,
подражая отмелям и льдам,
притворяясь черным или белым –
в книгах все оттенки учтены, –
что случилось? – нет твоей вины
в снова повторившемся сюжете –
по складам читают дикари –
если хочешь – слово повтори,
даже если слова нет на свете…
(«Витражи» № 10-2018 http://журнальныймир.рф/content/stihi-1521)
О проекте:
КФС, коллекция феноменов саморефлексии, проект, реализованный в рамках подготовки круглого стола «Поэт и поэзия в современном обществе»
для доклада М.Волковой «Поэты IV тома АСУП о поэте и поэзии».
Круглый стол, в свою очередь, первое мероприятие грантового проекта «Апология поэзии», руководитель проекта д.ф.н. А.Житенёв.
Презентация к докладу М.Волковой «Поэты IV тома АСУП о поэте и поэзии»