Сергей Ивкин о поэте и поэзии в проекте КФС (Коллекция феноменов саморефлексии).
«Я не представляю своё существование без писания стихов. Это как часть моей физиологии. Они возникают как ответная реакция, как часть моего существования. Я не могу жить и не писать». (Из фильма-интервью Виталия Кальпиди «Икающие небеса» https://www.youtube.com/watch?v=wSiRLMaiex4&list=PLAq_JTxlUlESlcZFw98G3uW3lEEMXesE4&index=3&t=0s )
«Муза – некая одержимость идеей. Моя муза – это ощущение красоты»
(Uralit. Блоги. Сергей Ивкин https://www.youtube.com/watch?v=PENwBJR_TVE&feature=youtu.be )
* * *
Аркадию Бурштейну
Мы (осаждённый город неделим)
образовали собственный Олимп,
как реквизит стяжали атрибуты.
И вот стоим во злате и шелках:
елей на дредах, пудра на щеках –
безумны, голодны и необуты.
Мы (воинство раскиданных камней)
садимся на обглоданных коней,
и кони сами восстают из дроби.
Поскольку впереди есть только мрак,
мы поместили свет в глаза собак
и убедились: мир внутриутробен.
Мы (пасынки подкожной немоты),
подъев свои последние понты,
по одному заглядываем в бездну:
увиденное выжигает речь,
а если слову нечего беречь –
и жизнь, и смерть отныне бесполезны.
(Антология современной уральской поэзии. 2012–2018 гг. – Челябинск : Издательство Марины Волковой, 2018)
Полина
(закурив) не менялась с восьми
фотографии те же, но груди
набухают (работаешь в СМИ,
т. е. ешь в забегаловках) любишь
побрутальней прикиды, есть нюх
на стишки: Бутербродский твой – гуру
(я пью кофе, глотаю херню
и не лезу под юбку) вот дура
мужики либо заняты, ли-
бо найти поэтеску и в хомы:
вместе слушать Сурганову и
трахать всех, с кем пока что знакомы
(сигарета потушена) я
рисовать обязательно голой
обещаю тебя, мы – друзья
(неожиданной нежности школа)
ты меня отгрызёшь от жены
или лично верёвку намылишь
(то, чего мы с тобой лишены,
называется совестью)
ФИНИШ:
что ни слово, то манифест,
интерес к перемене мест,
два поэта (а это инцест)
Бог не выдаст. Семья не съест.
((Антология современной уральской поэзии. 2004–2011 гг. https://www.marginaly.ru/html/Antolog_3/avtory/026_ivkin.html)
Георгий Иванов
каждый шаг отмечая потерей
плешеед ебанько нёбоскрёб
зарешёченный веник артерий
жрёт ворованный воздух взахлёб
жрёт по жажде и платит по вере
у колючей неправды в дому
где стоит очевидцем в партере
на волошинском месте в Крыму
в небеса обращаясь с Николой
на своём гопоязе вась-вась
резидент поэтической школы
задыхается словно карась
обнажённая родина снится
где седой бородой Гумилёв
и финальная жизни страница
собутыльниц полунощный рёв
(Антология современной уральской поэзии. 2004–2011 гг. https://www.marginaly.ru/html/Antolog_3/avtory/026_ivkin.html)
Памяти Дмитрия Кондрашова
Небеса корабельные в самом топтыжьем углу.
Горизонт растворяется в белой эмалевой кружке.
Записал «жи-вы-все» под диктовку ветвей по стеклу.
Нужно ждать и любить, а скорбеть и бояться – не нужно.
Посмотри, в опечатках следов отражается свет –
здесь от сопок Манчжурии и до островов Соловецких
бесноватые камни привсплыли в таёжной траве,
словно гиппопотамы стянулись погреться.
Небеса колыбельные в каждом проёме двери.
Поднимая ресницы, как флагман сигнальные флаги,
говори, говори, говори, говори, говори
миру, Риму, тому, кто глядит из-под белой бумаги.
(Антология современной уральской поэзии. 2004–2011 гг. https://www.marginaly.ru/html/Antolog_3/avtory/026_ivkin.html)
Тридцатилетие
1
твари дрожащие скорпионы
в банке кишащие серапионы
пятой заварки планктон ЖЖ,
те кто не тратятся на верже
да неужель я один из этих
мало признать — я за них в ответе
общей порукой повязан круг
жаждой набить что я тоже крут
(жги, поколение клавиатуры!
что-то останется литературой
может и Бредбери станет вещ
каждый последнюю помнит вещь)
что расскажу я в ночи на память
на остановке где курит падаль
ангелу прячущему крыла —
сплетню с прозекторского стола?
стыдно и страшно входить в потоки
ленты друзей но привычка только
бы одержимостью ролевой
в дырку квадратную головой
2
не объяснить ничего – повредилось дышло,
пара гнедых вырывается из поводьев.
да, я хотел быть писателем, но не вышло:
крепок в коленях, да психика хороводит.
3
выйдет рассветный мужик, закурит,
кролики, алкоголики, куры,
собственный огород над рекой,
воля (по Пушкину) и покой.
(по Достоевскому) я на съёмной
внешне живущий вдвоём, но
трезвым Ставрогиным среди псов,
душу на гвозди и на засов.
братья безумные, сёстры мило-
сердия сердятся: я без мыла
через игольное наперёд,
где мой Господь меня изблюёт.
(Антология современной уральской поэзии. 2004–2011 гг. https://www.marginaly.ru/html/Antolog_3/avtory/026_ivkin.html)
* * *
Я думаю, что после смерти, как
в компьютерной “стрелялке”, нам зачтётся
(не птичья поднебесная тоска,
а) внутреннее наше благородство
по отношенью к истине, к тому
кому и как мы здесь в любви признались,
б) как держались, уходя во тьму,
как в совесть сублимировали зависть.
Поэты — пчёлы. Знает ли пчела:
что существует только ради мёда?
что пасечник проводит вечера
с тем, что давно задумано природой?
Но каждая приносит свой набор
из кассы вероятных
песнопений.
И ложечкой десертной добрый Бог
вкушает каждый новый сорт с
терпеньем.
(«Знамя» №2-2008, http://magazines.russ.ru/znamia/2008/2/iv7.html)
Анне Батуриной
Это так мило, когда консультант из секс-шопа
пишет стихи о Любви — той, что выше небес и галактик.
Все-таки всякий мужчина устроен бесшовно:
просто сплетен из отдельных полос, словно лапти.
Нет композиции, нет совпаденья картинки;
просто итоги почти параллельных историй
рядом легли, создавая эффект креатива
(кроме желания жить ничего нет в котором).
Только не надо просить выражаться попроще:
каждый из нас взял, что смог; остальное — пометил.
Все-таки каждый мужчина себе подбирает на ощупь
мир, состоящий из кубиков разных комедий.
Нет ни этичного, ни эстетичного в корне:
рядом легло и осталось цвести почему-то
просто желание жить. И оно его кормит:
просто вставание и умывание каждое утро.
(«Зинзивер» №6-2015 http://magazines.russ.ru/zin/2015/6/8i.html)
Поэты
Наследье дедов пашет на волах своих…
Гораций. Эподы
В гибкий пластик кипяток разлитый.
Мякиш срезан ножиком складным.
В пирожковой пахнет эвкалиптом,
словно чем-то давним и родным.
Птахи перелётные откуда
этот запах в память занесли?
От библейских странников до курдов
в каждом хлебе слышим горсть земли.
Кем тебя окликнули по крови,
на каком с пространством говорить,
если речь, похожая на кронверк,
не приемлет регулярный ритм?
Прежде прочих завещал Гораций:
равнозначны заступ и хорей.
Хлеб — к столу, а в наших школьных ранцах —
кубики наследных сухарей.
(«Урал» №4-2018 http://magazines.russ.ru/ural/2018/4/neizvestnye-opyty-schastya.html)
Из ответов на опрос Агентства ярких новостей «Моменты»:
«Об ощущении себя поэтом: Осознание того, что я делаю важные вещи пришло только после издания книги. Это момент отделения от тебя собственных слов и превращения их в материальную вещь. Литература стала своего рода тусовкой — ты пишешь, чтобы получить круг защиты, приятия тебя. С выходом книги серьезность спроса возрастает, это другой разряд ответственности и уровень.
Поэта часто воспринимают как холерика, который разрывается между обидой и торжеством. Но единого социотипа поэта не существует. Все люди — просто люди, одаренные тем или иным. С этой литературной не одаренностью, а «ударенностью» поэты живут, как с болезнью. Большинство по-настоящему талантливых людей, из тех, что мне встречались, были очень сдержанные и спокойные. Когда талант дан, ты с ним общаешься больше, чем с миром, тебе подчас не нужны люди.
Но когда после выступления к тебе подходят и обнимают со слезами на глазах — понимаешь, что делаешь важные вещи, которые наполняют осмысленностью твою жизнь. Ты не ищешь эту ответную реакцию специально, но становишься сильнее, когда ее получаешь.»
https://momenty.org/617/i171838
Березники
Этот город — бумажный пакет,
подтекающий понизу, — нет
ни желания здесь находиться,
ни возможности хлопнуть дверьми.
Точно спёр ты здесь нечто. Верни!
Так за что ж я хотел извиниться?
Что приехал за чудом, а тут
омерзительный привкус во рту,
точно вся атмосфера прокисла:
Алексей Леонидович Ре-
шетов жил в этом самом дворе —
никакого сакрального смысла.
Я пью сагу с ближайшей руки
о проколотом лоне реки,
древний пласт размывающей в кашу,
наблюдаю с радушием псов
старожилов песочных часов.
Это ужас. И нет его краше.
Я в глазницы смотрю пустоте:
она кошкой сквозь трещины стен
громко воет пятью этажами;
тополя, набежавши окрест,
выражать собирались протест,
да ладони от страха разжали.
Я беру из трясущихся рук
бандероли поэзии — вдруг
их придётся к печати пристроить;
и, конечно же, я не прочту
пенсионную чью-то мечту,
карнавал комсомольских героев.
Друг мой, брат мой, учитель, на кой
мы явились в приёмный покой?
Чтоб позировать с мэром в обнимку?
Чтобы в хроники Пермской земли
и фамилии наши внесли,
ну, хотя бы, как подписи к снимкам?
Не за тройку бюджетных нулей,
не за выпивку на столе,
не за нежность к гостиничным кралям,
я стою среди гордой беды
с сердцем полным холодной воды —
со Священным Граалем.
(Книга из серии «ГУЛ» http://www.mv74.ru/kniga/gul-sergej-ivkin/)
Из интервью Юрию Татаренко
«- Различаются ли мечты поэта Ивкина и Сергея Ивкина?
— Начнём с того, что поэта Ивкина очень не любит художник Ивкин, это конкурен-ты в борьбе за свободное время Сергея Ивкина, который мечтает только об одном – выспаться. Это счастье выпадает крайне редко. Для художника Ивкина главная радость жизни – рисование. А Ивкин-поэт мечтает о нескончаемых путешествиях…»
(«Кольчугинская осень» №6-2018 http://журнальныймир.рф/sites/zhurmir/files/pdf/kolchuginskaya_osen_2018-6_129.pdf)
«Поэтам лучше всего живется в собственной голове!»
(программа на радио «Южный Урал» http://radio.cheltv.ru/main/top/sergej-ivkin-poetam-luchshe-vsego-zhivetsya-v-sobstvennoj-golove/)
О проекте:
КФС, коллекция феноменов саморефлексии, — проект, реализованный в рамках подготовки круглого стола «Поэт и поэзия в современном обществе»
для доклада М.Волковой «Поэты IV тома АСУП о поэте и поэзии».
Круглый стол, в свою очередь, первое мероприятие грантового проекта «Апология поэзии», руководитель проекта д.ф.н. А.Житенёв.
Презентация к докладу М.Волковой «Поэты IV тома АСУП о поэте и поэзии»