«Пешком с поэтом» — это новый проект Марины Волковой и Владлена Феркеля.
Он прост и всеместен: берем поэта и идем с ним по местам города, по которым поэт ходит пешком. А попутно фотографируем город, поэта, иногда себя. Фоторепортажи — на этом портале, в группе проекта на фейсбуке (Пешком с поэтом), со временем и на картах гугла. Кроме фоток и текста — стихи поэта, «привязанные» к маршруту.
Маршрут № 1 — любимый прогулочный маршрут Яниса Грантса. Он проходит его почти каждый день. 2,5 часа. 31 мая маршрут оказался незамкнутым (прошли от моста до квартиры Яниса, попили у него чай, пошли до другого моста в Ленинском районе), «центральную» часть маршрута отложили на потом.
Янис вызвался написать о маршруте, ниже его текст, а фотографии — Владлена Феркеля.
Любимый маршрут Яниса Грантс
Маршрут
Сегодня в силу природных (колотун) и личных (у меня была почти бессонная ночь) обстоятельств мы прошли только часть моего любимого пешеходного маршрута. К тому же, начинали мы с его концовки, а заканчивали – началом. Впрочем, эти обстоятельства только путают. Поэтому – к делу. Итак, прогулочный маршрут Грантса:
Дом №9А по Шота Руставели – выход на улицу Гагарина (в сторону «Авроры») – поворот на улицу Дзержинского (в сторону автомобильного моста) – дворы по улице Гражданской – новый пешеходный мост через железнодорожные пути – улица Цвиллинга – центральный вход в горсад имени Александра Пушкина – выход на Карла Либкнехта – кинотеатр «Урал» – улица Сони Кривой (до пересечения с улицей Энтузиастов) – по улице Энтузиастов до проспекта Ленина – по проспекту Ленина до поворота на улицу Свободы) – улица Свободы (до памятника «стрелочнику») – старый пешеходный мост через железнодорожные пути – улица Шота Руставели (до дома №9А).
Прогулка занимает приблизительно два с половиной часа. Впрочем, темп можно как взвинтить, так и «ослабить». Если же у меня в запасе только час или полтора, то выбираются альтернативные пути – без выхода в центр города. Например, можно дойти до озера Смолино или прогуляться по Копейскому шоссе (впрочем, там как-то неприветливо).
Старый пешеходный мост через железнодорожные пути
Иногда я иду на улицу, потому что мне надо чётко сформулировать мысль или найти одно-единственное, постоянно ускользающее, не дающееся в руки слово. Это слово – уверен я – спасёт строчку, которая висит на волоске, а вместе со строчкой это слово спасёт и всё стихотворение. Вообще-то писать я люблю дома и в одиночестве. Но иногда квартира как бы «вырабатывает» свой ресурс и начинает не помогать мне, а доводить до белого каленья: час или два я бьюсь о стены, постоянно подпаивая себя чаем, но в конце концов понимаю, что спёкся.
Бывает и по-другому. Я иду на улицу, чтобы «очиститься», разгрузиться, отдохнуть или – проветриться перед тяжёлой «застольной» работой (например, предстоит осилить 60 стихотворный подборок, заявленных на литературный конкурс N, выставить баллы и написать комментарии). В случае такой разгрузочной прогулки думать не рекомендуется. Рекомендуется – созерцать. А поскольку всякие глупые мысли всё равно лезут куда не положено, то я отвлекаюсь счётом. Да, я считаю. Так, под старым мостом проложено 30 железнодорожных путей. Впрочем, иной раз насчитывается 31, а в другой – 26. Разнобой в числах выходит, потому что не всегда получается быть собранным. Но не только. Некоторые пути раздваиваются и «растраиваются» прямо под мостом. То есть с одной стороны их меньше, а с другой, стало быть, – больше.
Ещё люблю смотреть, как составляют поезда. Какой-то невидимый мастер (он где-то сидит за пультом) сталкивает с горки один, два, а то и вереницу вагонов. Они едут себе по разветвляющимся путям и плавно стыкуются с поджидающими их вагонами (там есть специальные платформы с колодками торможения – все эти термины самопальные, я их на ходу сочинил). Как среди этой паутины путей вагончик, съехавший с горки, «причаливает» именно к своему составу? Неужели невидимый мастер никогда не ошибается? Такая работа кажется мне ювелирной.
Порт
Когда в начале двухтысячных я только поселился в городе Че, то один мой новый знакомый сказал, что он живёт в порту. Наверное, это слово следует писать с заглавной буквы. Вот так: в Порту. «В каком ещё Порту?» – не понял я, потому что большую часть своей жизни обитал в прибрежных городах и посёлках. Оказывается, исторически территории, примыкающие к вокзалу со стороны Ленинского района, в народе называли Порт. Почему? Не знаю. Могу только предположить, что челябинский вокзал – это не морской, но железнодорожный как бы порт, где формируются корабли-поезда для доставки грузов во все части света.
Уже лет десять я не слышу слова «порт» в контексте местожительства. (К делу это не относится, но, кажется, позабыто ещё одно исконно челябинское слово – полуторка, то есть однокомнатная квартира). Так вот, про Порт все забыли, но народная память сохранила морскую тему в названиях рынков и магазинов. Здесь есть «Порт-Артур», «Андреевский», «Пирс», «Адмирал» и ещё-ещё-ещё…
Сирень
Как-то был май. Одна девушка сказала мне: «Ты никогда не дарил мне цветы». Вероятно, мои глаза полезли из орбит (или на лоб), поэтому Одна девушка спохватилась: «Конечно, у нас никакой не роман, но я ведь женщина, а женщины любят цветы». – «И какие же ты хочешь?» – «Больше всего – сирень». – «И где я её возьму?» – «У театра оперы и балета. Там роскошная сирень». – «То есть ты хочешь, чтобы я провёл ночь в обезьяннике?»
К счастью, я вспомнил тогда, что на моём прогулочном маршруте полно сирени. Да, самая что ни на есть бесхозная сирень. Никакая милиция-полиция не схватит тебя здесь за нарушение общественного порядка, порчу, ущерб, воровство…Вот: между старым пешеходным мостом и автодорогой Меридиан.
Ирисы
Я абсолютно равнодушен к цветам. Это довольно-таки распространённый вид мужского равнодушия. Но если всё же выбирать что-то любимое из вовсе не любимого, то я выберу ирисы. Их замысловатая геометрия, переливчатый цвет, таинство происхождения всегда останавливают меня у этого дома-ориентира.
P.S. Моя мама обожает цветы. Так что прошу уважаемых организаторов читательских марафонов и иных встреч не обращать внимания на фразу о мужском равнодушии к цветам.
Дом-ориентир
Раньше практически все междугородние автобусы приезжали на ж/д вокзал. Бывало, что я не успевал встречать гостей и тогда просто давал установку: переходите через мост и держите путь на высотку персикового цвета. Где-то там я вас и поймаю.
После объятий и поцелуев все (без исключения) разговоры сводились к обсуждению цвета дома-ориентира. Приехавшие (опять же: все и без исключения) обвиняли меня в подлоге: «Ты уверен, что это персиковый цвет?» И тут мои гости-поэты-из-других-городов-и-регионов озвучивали свои версии: кирпичный, розовый, алый, светло-коричневый, коралловый, малиновый и ещё где-то десять оттенков моего персикового.
Аллея живых и мёртвых поэтов
Года три назад (а то и все пять) в литературной среде чуть ли не главной темой было обсуждение Аллеи поэтов. Где ей быть? Какие деревья сажать? А живые поэты будут взращивать именные саженцы или по личному дереву достанется только поэтам мёртвым? Так вот, гуляя своим маршрутом, я всерьёз подумывал о предложении: сделать аллею поэтов во дворе дома №27 по улице Шота Руставели. Аргументы были простыми и взвешенными. 1. Здесь просторно и не противно. 2. Это не центр, никаких бюрократических проволочек быть не должно. 3. Ленинский район нуждается в точках литературного притяжения. Пусть не сразу, но Аллея могла бы стать местом экскурсий, поэтических чтений, да и вообще – массового паломничества (это когда Васюки переезжают на место Москвы).
Свою идею я так никому и не озвучил. Как говорили у нас на флоте: всякая инициатива наказуема. И хорошо, что отмолчался.
Клён с участка соседа Фазиля Искандера по Переделкино
Сложная получилась словесная конструкция? Не очень-то. Вот живёт великий Искандер. Вот – его сосед. И у этого соседа на участке растёт клён. А вот и история.
Когда-то Нина Васильевна Пикулева показала мне ничем не примечательный саженец: «Этот клён я привезла из писательского посёлка Переделкино». Оказалось, что маленькое деревце росло на участке соседа Фазиля Искандера. Меня – я это отчётливо помню – буквально пронзила мысль, что этот клён – пусть хоть краем глаза, пусть хоть моими иллюзиями – мог видеть наш выдающийся соотечественник. Люди ходят и не знают, что неприметный саженец когда-то соседствовал с самим Искандером. Я всегда здороваюсь с этим деревцем. Как? Здравствуй, Фазиль. (Жаль, что не так давно дом огородили берлинской стеной. От кого жильцы прячутся на этих никому не нужных выселках? Впрочем, это не моё дело. Жаль только, что меня и Фазиля теперь разделяет колючая проволока, и мы не можем шёпотом перекинуться парой-тройкой фраз о нашем житье-бытье).
Стена клинической больницы №2
Эти башенки я тоже посчитал. Их 33. Я называю данное место стеной архитектурных излишеств. Кто и зачем придумал возводить на простом заборе эти сокровища? Ответ не важен.
Елена
Когда в начале двухтысячных я только поселился на углу Руставели-Гагарина, этот рынок представлял из себя жалкое зрелище: какие-то брезентовые навесы, грязь по колено, мусор. (Тогда и не думалось, что рынок может выглядеть как-то иначе). Теперь всё по-другому: мощёный проход, отапливаемые павильоны, чистота. А вот Елена – всё та же.
Да, 15 лет назад я сделал на этом рынке свои первые покупки. Случайно (по-другому и не бывает) выбрал палатку и стал заказывать. Продавщица оказалась невероятно обаятельной. Она улыбалась, подсказывала, шутила, даже, кажется, показала мне фотографию дочери, «которая сегодня умудрилась потерять шапку». Такие открытость и приветливость сделали своё дело: все последующие годы я захожу за покупками в павильон Лены. Мы давно перешли на «ты». Но главное даже не это. Лена стала для меня как бы символом, но не рынка и не Ленинского даже района, а, пожалуй, стабильности моего существования. Если Лена утром «на посту» – всё в порядке. Если её кто-то замещает, то я невольно (и слегка) начинаю волноваться: а Елена не заболела ли? А все ли самолёты благополучно приземлились в аэропортах назначения? А мирно ли на границах? А сам-то я – в норме? И совсем уж по-детски: если Лена на месте, если она отпускает покупателям картошку и помидоры, значит – небо не упало на землю, Турция не напала на Россию, а Марина Волкова не сегодня-завтра позвонит и предложит мне ввязаться в свою очередную затею.
Спасибо, Лена, за всё.
Лучший двор – 2004
Скажу только, что сейчас этот двор лучше, чем был тогда. А каменный монстр в центре чем-то напоминает фонтан. Вот вам придуманная мною легенда.
Градоначальник Тарасов так любил фонтаны, что приказал сделать один такой во дворе дома №17 по улице Гагарина (лучший двор города по версии 2004 года). Когда «скульптурную композицию» возвели, и осталось только подать воду, жилищно-коммунальные начальники двора пошли к мэру Тарасову, держа в руках смету объекта. «Какие ещё деньги? На какой такой фонтан? С какого такого перепугу?» – неожиданно повёл себя градоначальник. Тогда жилищно-коммунальные начальники просто положили огромную каменную «башку» на то место, откуда должна была хлестать вода, и больше не голосовали за мэра Тарасова.
Арка роста
Ну, арка – не арка, а так, проход. Но проход любопытный. Летом я ещё в него вписываюсь. А вот зимой на этом месте вырастают 15-сантиметровые ледяные надолбы. Так что приходится скрючиваться, чтобы не потерять голову (в прямом смысле).
Новый пешеходный мост
А под ним – 60 железнодорожных путей. Впрочем, насчитывал я и 54, и 58. Почему? Не буду повторяться. Прочитайте ещё раз комментарий к фотографиям о старом пешеходном мосте. Если, конечно, вы не устали от моей письменной болтовни.
Янис Грантс, 31 мая 2016.
А на второй и следующих страницах — остальные фотографии с нашей сегодняшней прогулки «Пешком с поэтом». Можно распечатывать или просто смотреть в айфоне и идти вслед за поэтом по Ленинскому: