И произошло это благодаря челябинскому издателю и культуртрегеру Марине Волковой, вместе с которой писатель из Карелии Владимир Софиенко со своей супругой Еленой зарулил к нам на огонек.

Поехал подвигов искать

А зарулили супруги потому, что стали участниками уникального автопробега, покорив Копейск и Миасс, Бродокалмак и Тюбук, Касли и Кунашак, Фершампенуаз и Париж…

В Центральной библиотеке имени Пушкина Челябинска их встречали еще и как участников двух фестивалей (Карелия — Урал). Здесь же прошла презентация творчества современных поэтов — участников литературного фестиваля «Петроглиф», родившегося в Карелии, а также творческих проектов Марины Волковой, включая «Блиц Лиц» и «Паровозъ». В этот день можно было услышать фрагменты творений москвичей, казанских писателей и челябинского поэта Виталия Кальпиди. Стихи звучали в исполнении Марины Волковой, Владимира и Елены Софиенко, которая, кстати, пишет стихи на финском языке.

Супруги с любовью рассказывали о старинном доме в Карелии, где в крохотной деревушке у них родилась своя литературная резиденция с фестивалями и конкурсами, где проходят пленэры и рождаются новые книги. Показали они и свое кино, которое снимают на «Петроглифе». Героями одного из видеосюжетов стали четверо детей Софиенко…

Применительно к Владимиру слово «брутальный» менее всего подходит. Скорее, он производит впечатление русского богатыря, словно сошедшего с былинных иллюстраций: этакий неторопливый бородатый добряк с открытым, честным лицом, веселыми и вместе с тем немного грустными, но очень мудрыми глазами. Вообще, очень позитивный такой парень! К слову, «богатырское» впечатление он производит отнюдь не случайно: в молодости очень серьезно занимался спортом, выполнил норматив мастера спорта по плаванию, а это очень круто!

И вот еще одно сходство с богатырями. Он (ну совсем как Илья Муромец!) жил в Казахстане до 33 лет. А потом, как сам признается, «встал с печи» да и поехал подвигов искать. А в Карелии оказался в известном смысле случайно. Друзья-пловцы любили назначать встречи в разных уголках страны. На этот раз выпала Карелия. Приехав в этот край, понял: это его место.

Фото Марины Волковой

За «адидас» — к стенке!

Родился будущий писатель в 1968 году в Казахстане, в городе Темиртау, в семье железнодорожников.

О себе Владимир Софиенко рассказывает, что его писательский опыт накапливался, когда он перебирал множество разных профессий: был тренером по плаванию и мастером на металлургическом комбинате в Караганде, торговал кухонными комбайнами, был брокером, сторожем, продавцом на рынке, экспедитором, водителем…

Но началось все, пожалуй, с книг. В их доме была богатая библиотека. И он с детства «проглатывал» одну за другой все книжные полки: вначале сказки, затем «Библиотеку юного пионера», потом добрался и до всякого рода приключений и фантастики. После прочтения в 12 лет всех произведений братьев Стругацких решил сам написать продолжение приключений главного героя повести «Страна багровых туч». У юного писателя космонавты Юрковский и Быков отправляются на Марс. Что с ними случилось на Красной планете, восстановить сегодня, увы, не представляется возможным, поскольку Софиенко свою школьную тетрадку потерял…

Впрочем, почти все свободное время уходило на изнуряющие тренировки по плаванию. На сборах пловцам выдавали форму «адидас». Как в новом костюмчике не пройти по своей улице и не пофорсить! Но не дай-то бог оказаться одному: тебя преспокойно могли прижать к стенке, и — прощай, «адидас»! Так что ребята старались ходить как минимум по трое. Вот такое суровое детство было у Володи!

Среди майя жить не хочу!

А когда ездил на сборы по союзным республикам, всегда выискивал минуты, чтобы посетить местные книжные барахолки. Однажды набрел на книгу Милослава Стингла «Государство инков. Слава и смерть сыновей Солнца». С того дня стал по крупинкам собирать все, что связано с историей инков, майя и ацтеков. Потом родилась повесть «Ожидание в 2000 лет». А затем уже и более серьезная книга: «Под солнцем цвета киновари», пробуждающая интерес к истории одной из самых загадочных мировых культур.

Несмотря на то что при написании этих книг он «жил» среди своих героев, в реальности, как он сам признается, отнюдь не хотел бы очутиться, скажем, среди майя: это люди абсолютно другой культуры, других нравов и обычаев. А аборигены Австралии? Кто знает, какова, например, будет их реакция на курительную трубку («дым выпускают злые духи»). Поэтому неудивительно, если они преспокойно убьют вас за этот «грех». А может быть, вам захочется просто улыбнуться? Это уже явный признак агрессии! Словом, найти общий язык с местными не только очень трудно, но и опасно.

«А разве с нашими чиновниками общаться легче? — смеется он. — Мы же с ними словно на разных языках говорим…»
Смотритель реки

О чем, интересно, думал писатель, когда знакомил челябинских книголюбов с героями своих произведений? Чего только не было в его рассказах, наполненных фантастическими аллегориями и захватывающими приключениями! А может быть, так он хотел заразить уральцев красотами ставшей для него родной Карелии? Смею вас уверить: он еще и нервы нам хотел пощекотать. По крайне мере, под занавес Владимир Софиенко прочитал отрывок из своей повести «Смотритель реки», из которой просто выплескивался весь нужный для генерации ужаса у читателя «компот» — с косматым баскервильским чудовищем и любвеобильной бабой Леной, накинувшейся ночью с поцелуями на нашего героя.

А сам писатель остановился в своем чтении на самом интересном месте, надежно заинтриговав слушателей, которым уже срочно требовалось найти окончание повести. В общем, спойлерить парень не стал. И правильно сделал!
А зачитанный эпизод однозначно напомнил известную сцену из хрестоматийной повести Гоголя «Вий». Помните, как семинарист-философ Хома Брут, отправляясь с товарищами на каникулы, остановился на ночлег у одной старухи? Разместив их у себя дома, хозяйка отправилась в хлев, где было предложено ночевать Хоме. Как билось сердце бедного Хомы, когда старуха вскочила с быстротою кошки к нему на спину, ударила его метлой по боку, и он, подпрыгивая, как верховой конь, понес ее на плечах своих…

Странно, но повесть Софиенко вдруг воскресила полузабытую фразу: «чудь балует». И навела еще и на мысль, что общаться между собой могут не только не видевшие друг друга писатели и их читатели, но и герои книг этих самых писателей. По крайней мере, они вполне могут знать о существовании друг друга. Пусть даже и обитают они в разных временах и на расстоянии более двух тысяч километров. Кстати, именно столько разделяют героев повести Владимира Софиенко «Смотритель реки» и героев сколь реальной, столь же и мистической истории, случившейся на Таганае.

Таганайская хозяйка

О том, что на Таганае происходят некие аномальные и даже мистические явления, приходилось слышать не раз. Сюда приезжали в поисках йети, здесь происходят контакты с «высшим разумом». По крайней мере, уфологи якобы видели следы посадки НЛО.

И все, кто хотя бы однажды побывал в этих загадочных местах, признавались, что не только терялись в пространственной ориентации, но и замечали за собой явные отклонения в психике. Кто-то видел огромные тени людей, другие слышали плач ребенка. При этом всех охватывал безотчетный страх. И вот что характерно: рассказанные истории были схожи до мельчайших подробностей. Часто местные жители вполне серьезно замечают: «чудь балует» или «таганайская хозяйка приходила»…

Согласитесь, когда вам рассказывает нечто удивительное один человек, это может вызвать сомнение: сочиняет! Но когда свидетелями необычной истории становятся двое, а то и больше, тут уж невольно задумаешься…

Сергея Арканова я знаю уже сто лет! Это единственный на Урале профессиональный фотограф, имеющий почетное звание археолога. И это тот самый Арканов, в один из сентябрьских дней 1987 года сделавший с «кукурузника» свою самую знаменитую фотографию«Аркаим», опубликованную на страницах многих мировых изданий.

Словом, абсолютно серьезный парень, которому, безусловно, можно верить. Вот он-то и рассказал мне свою историю, произошедшую с ним тоже на Таганае четверть века назад.

В один из октябрьских дней 1993 года они с художником, прозванным друзьями-археологами Михалычем, отправились на этюды на Таганай. Ранним утром сели на электричку и доехали до Златоуста. В тот день в Челябинске снега не было, а в Златоусте — по колено!

На Таганае отправились к Белому ключу. Считается, что это один из семи самых древних родников в мире, с водой, прозрачной как девичья слеза.

Дорогу хотя и знали, но вдруг стали замечать, будто бы заплутались немного и ушли, кажется, немного вправо. А снег шел все обильнее, и вьюга разыгралась не на шутку. Вот идут они по курумникам и выходят, наконец, на первую террасу Таганая. Место им понравилось, здесь они и решили устроить бивак. Поверх сосновых веток натянули толстую полиэтиленовую пленку, вышло что-то вроде палатки. После настелили лапника и разожгли костер. И в этом лесном ангарчике стало тепло и уютно. Благодать, да и только! Вечером Михалыч прилег и быстро уснул, а напившемуся чаю Сергею никак не спалось, все лежал, прислушивался.

Вдруг среди ночи отчетливо почувствовал, что кто-то (или что-то?) движется в направлении их палатки. Именно почувствовал, а не услышал, потому что никакого скрипа снега не было, хотя уже морозец к ночи был изрядный. У Сергея все вдруг похолодело. Он вскочил и сквозь мутную полиэтиленовую пленку разглядел, как на фоне белого снега по поляне четко к их костру кто-то приближался.

С гравюры Дюрера

Это уж потом он пытался вспомнить, кого или что ему напоминала та ночная фигура. И все-таки вспомнил: гравюру Дюрера «Рыцарь, Смерть и Дьявол». То есть это как будто и была сама Смерть с косой. Да вот только сам себя в тот момент рыцарем он уж точно не чувствовал.

В каком-то жутком оцепенении он нащупал дрожащими руками фонарик и топор и, превозмогая предательский страх, заорал чужим голосом: «Чего тебе надо?!»

Как ему потом рассказал проснувшийся тут же Михалыч, вопрос этот прозвучал совсем не в такой деликатной, как думал Сергей, форме, а с помощью самого что ни на есть отборного русского мата. Он выскочил с топором в руках, даже не успев обуться, и в вязаных носках побежал по снегу. Вслед за ним выскочил и Михалыч, с которым они внимательно осмотрели всю поляну. Осмотрели, но ни одного следа на ней не нашли. И уже пошли было в свое жилище, как вдруг совсем рядом услышали женский смех, он звучал язвительно, словно кто-то хотел поиздеваться над ними. Они повернули к себе, но смех девицы (Сергей охарактеризовал — «развратной») опять стал раздаваться, и совсем-совсем рядом! Как по команде оба резко обернулись — на ночной поляне никого не было…

«Странно, что она вас не тронула», — первое, что они услышали через день от местных жителей. Эту же фразу слышали они и через много лет.
Так что могут! Вполне могут общаться между собой читатели и писатели, ангелы и бесы, всевозможные эгрегоры и эльфы, древняя чудь, известная от Чудского озера до уральских пещер… Может быть, это как раз и есть то человеческое осмысление, о котором говорил академик Вернадский, объясняя свое понимание ноосферы.

А Владимира Софиенко почитать все же стоит. И у вас наверняка появятся совсем другие ассоциации. Ведь у каждого из нас свои эгрегоры…