Высвечивая светлые сердца…

Олег Николаевич Павлов – поэт, удостоенный Южноуральской премии в номинации «проза». Парадокс? Думаю, нет. Подозреваю, что на таком решении настояли члены жюри – поэты. Ибо, поэтов и писателей много, а премия одна. Книга «Дом в Оболонске или поэма о чёрной смородине», в некотором роде, уникальное явление. Это проза, пронизанная поэтическим мироощущением. На её страницах подобно жемчугу разбросаны блистательные строки русских поэтов: Пушкина, Некрасова, Тютчева, Фета, Анненского, Пастернака, Заболоцкого, Рубцова, даже Маяковского. Среди этих жемчужин не потерялись строки самого автора. Книга, написанная великолепным чистым и лёгким языком, наполненная глубоким смыслом, заслуживает отдельного серьёзного исследования.

Моя задача скромнее: рассмотреть подборку стихов, представленную по моей просьбе автором. Всегда поражалась удивительному сплаву языческих и православных представлений о мире в творчестве поэта. Считаю Олега Павлова ещё непрочитанным, неоцененным по достоинству автором. Разумеется, он  «не тянет» на модного поэта – не таков набор, провозгла-шаемых им ценностей. Ключевые, точнее, корневые, ценности поэзии Павлова: Россия, родной язык, русский лес с его обитателями, родники, хлеб насущный, дети, старики, славянский мир, небесный Свет да солнышко. Тем более, автор не произносит никаких деклараций, избегает пафоса, «не рвёт рубаху на груди», не умствует, говорит с нами на прекрасном русском языке:

А без солнышка небу дождь не лить.
А без дождичка Земле не родить,
А без хлебушка людям дня не жить…

Это «Рассветная». Может, песня, может, молитва с явно фольклорными интонациями. Признаюсь, моё сердце дрогнуло ответно. Таким же «простым», на первый взгляд, представляется стихотворение «Родники» — размышление о вековых традициях, сохранении русского мира, Родины. Но какая боль в каждой строке!

Во деревне Родники
Брошены избы…
Кабы жили мужики,
Детки повелись бы.

Во деревне Родники
Ни креста, ни храма…

И далее:

Позабудут Родники,
Как забыли детство,
Только родинке с руки
Никуда не деться.

У Павлова – приоритет жизни, облекаемый в поэтическое слово, а не первенство словесного образа, подчиняющего себе реальные явления и события, как у иных авторов.

Поэта удручает, что в России всё больше «Иванов, не помнящих родства», забросивших могилы предков, потерявших связь с ними. Для него это признак утраты  исконных народных корней:

До костей пробирает дождь
Позаброшенное кладбище.
Здесь никто никого не ищет,
Строй оградок редок и тощ…

У Непомнящего родства
Морок долог, а век короток.
Он дедов-то помнит едва
Но эстрадных помнит трещоток…

День за днём угасает мощь
Наших пращуров в крае рая.
До костей пробирает дождь
Мощи с болью перебирая. ( «Дождь»)

Автора тревожат судьбы мироздания и «смертельно раненой в Пушкина России. В стихотворении «Планета» поэт тревожится за судьбы мироздания и «смертельно раненой в Пушкина» России. Благодаря поэтическому мастерству, Павлову удаётся вложить в короткое стихотворение глубочайший смысл. В одном тропе сливаются метафора, эпитеты, олицетворение. Чего стоит эпитет – «голубая Жизни жемчужка»! У поэта ощущение, что «откуда-то смертью дунуло» на планету, «оживлённую Негасимым Господним светом»:

И не друга ей, ни подружки нет
И давно болит ЕвразИя,
Где смертельно ранена в Пушкина
Умирает моя Россия.

Любовь к родной земле, кровная связь с ней пронизывает поэзию  Павлова Поэт едет в поезде дальнего следования, в окно созерцает Россию, которая раскрывается перед ним, как «вещая книга или складень-иконостас»:

А под крышей – изба лубяная,
Тоже наш заприметив вагон,
Развернётся, сирень подминая,
Будто тотчас готова вдогон…

И откуда та сладкая мука,
Из каких докатилась времён? –
Мы как будто узнали друг друга,
Да не можем припомнить имён…

Вдруг раздумчивость вдруг взрывается неистовой любовью-прозрением:

Задохнусь, отвернусь от соседей,
Лоб – к стеклу, а глаза – в синеву:
Бог ты мой, мы же Родиной едем!
Бог мой, я же в России живу!

Какая перекличка с национальными русскими поэтами – Рубцовым, Есениным, Лермонтовым, Тютчевым!

Для поэта родное Слово священно, оно служит спасению славянского мира, народа. А значит — и России. Вот строки из стихотворения «Поэты»:

На Русь приходят вековать поэты –
Во славу, может быть, одной строки
Господь даёт им страждущую душу,
Природа – слух, а Родина – язык.

Как воды вечно катятся на сушу,
Так вечен ропот нерождённых книг.
Далее автор сетует, что «граждане»
не чтут поэтов, каркают над ними:

Мол, что их жизнь — безумна и хмельна!

Но, может, их молитвами чудными
Земля пока ещё и спасена?

О непрочитанных книгах, непонятых поэтах стихотворение «Воскреси!»:

Нет поэту страшнее мести,
Чем забвенья пустая пасть.
Для поэта – пропасть без вести –
Всё равно. Что в пропасть упасть.

(эстеты, оцените, каковы аллитерации: СТрашнее, меСТи, пуСТая, паСТь, проПаСТь, без  веСТи, в ПроПаСТь, упаСТь!). То же в последнем катрене:

Нет поэту желанней чести,
Чем восславиться на Руси…
Отыщи пропавших без вести
И прочтением воскреси!

Некоторые критика высказывают сомнение, православный ли поэт  Павлов. Конечно, да. Но он не идёт по лёгкому пути пересказа библейских сюжетов или заповедей из Евангелия. Крайне редко и осторожно включает фразы из этих текстов там, где без этого не обойтись. Пример:

Хлеб наш насущный, данный нам днесь,
Зёрен пшеничных тёплая взвесь –
Я тебя сталью не оскорблю.
Я как Учитель тебя преломлю…

Семеро душ, что доверены мне,
Вызреют, встанут, как рожь на стерне
Вырастут дети и в  семьях своих
Хлебы преломят на семерых…

Поразительно по силе воздействия стихотворение «Имена». Оно о стариках, сетующих, что жизнь «прожили ни к чёрту», а «жизнь за гробом отменил партком», но

Они не знают, что на самом деле
На самом-самом горнем небе –
Законе Божьем – ангелы как дети
Зубрят на память все их имена.

У Олега Павлова отнюдь не каноническое, не ортодоксальное отношение к Богу. Для него Бог – есть Любовь:

Оттого и порхает вновь
Белый голубь по голубому,
Чтоб напомнить и нам, и Богу
То, что Бог – это есть Любовь.

Наполнены любовью к людям строки  поэта: «Будь сторож брату твоему – не отпускай его во тьму». Кто после таких строк посмеет сказать, что Олег Николаевич Павлов – не православный поэт?

Избегая модернистского экзистенциального отчуждения, автор близко к сердцу принимает проблемы отдельного человека и человечества. В «Балладе об окруженце», он говорит от лица русского солдата, который думает, что  «из окруженья вышел я один», добирается в родные места, видит в окне мать пред иконой, которая «обернулась, дверь перекрестив».

И от креста мне стало так легко,
Что я воссел с улыбкой на пороге,
И видел как, мурлыча, старый кот
Проходит сквозь мои в обмотках ноги.
Я ахнул от догадки: — Боже мой!
И мать привстала, ахнув от догадки.
И концовка, как удар в сердце:
Из окруженья вышел только я,
Но вышло так, что я не вышел тоже.

В поэзии Павлова ощутимая связь с душами и ушедших, и приходящих. Так в стихотворении «Радуница» лирический герой «у Пречистого порога» обращается к Господу, но не просит «ни пары лишних дней, ни внеочередного воскрешенья» Он просит сил и смелости, чтобы «поднять и крест любви, и цепь воспоминаний, чтоб можно было вечность коротать наедине с родными  именами». В последнем катрене поэт продолжает:

Чтоб силою любви – не ведовства –
нам воскресать из Радуниц грядущих,
где радуги – как мостики родства
души пришедшей с душами идущих.

Особняком, на первый взгляд, стоит его «Полночный гость». Но только – на первый. Оно тоже о душах «ушедших и приходящих». Этот гость чем- то подобен есенинскому Чёрному человеку, который «водит пальцем по мерзкой книге». Он тычет пальцем в одногодков поэта на фотографиях альбома, ударяя то в грудь, то в живот, будто определяя их судьбы.

Автор ищет и находит Свет в человеческих душах, верит в благотворную очищающую силу природы. В стихотворении «Свет предвечерний», словно наполненным  музыкой звуков  и аллитераций, удивительными метафорами и глубокими смыслами, есть такие строки:

Свет предвечерний…. Не закат ещё,
Но краткий час зачатия заката –
По крышам города неспешно он течёт,
Как тёплая река по перекатам.
Течёт неслышно, но в его волне
Такая сила и такое право,
Что где-то там, в потёмках, в глубине,
Сгорает всё, что мелко и лукаво…

И дальше:

Свет излучённый, свет неизречённый,
Любую вещь преобразует он –
В пустом кувшине зреет тот же звон,
Что льют на нас колокола вечерни…

Молитвенное благоговение, преклонение перед природой звучит в каждой строке стихотворения

Когда читаешь стихи Павлова о природе, на память приходит тютчевское: «не то, что мните вы, природа – не слепок, не бездушный лик. В ней есть душа. В ней есть свобода, в ней есть любовь, в ней есть язык!»

В стихотворении «В осеннем лесу» автор видит «сердечек рябиновых грозди», слышит как «филин вопит скоморохом», как «звенит стрекоза», уверен, что где-то присутствуют лешие и межевые (вот они славянские языческие корни, прекрасно сосуществующие с русским православием!)

Невольно вспоминается рубцовское: «А чем утешены, что лес покинули все черти, лешие и все кикиморы?»

Заканчивается повествование об осеннем лесе двумя полновесными философскими строками, нарушающими благостный настрой читателя:

Где звучание вечности прячется в рощах теней,
Где дыхание смерти предвидит дыхание жизни.

Автор погружается в мир природы намного глубже, чем иные поэты, для которых она просто объект для  любования.

Поэту свойственно философское осмысление явлений вроде прямо его не касающихся, но из них он делает важные выводы о живых людях. Так, сожалея о  Плутоне, исключённом из семьи планет, поэт с печалью замечает:

Так из года в день, и каждый миг
Из рядов, печально поредевших
Гоним тех, кто массой невелик,
Не на ту орбиту пересевших…

Не могу не остановиться на пронзительном по искренности и простоте стихотворении «Звонок брату». На мой взгляд, оно ключевое для данной подборки и, по-видимому, очень дорого поэту. В стихотворении воплощены практически все ценности, исповедуемые Олегом Павловым. Обращаясь к давно ушедшему в мир иной брату, автор рассказывает ему что «пока жива ещё страна наша, что покамест жив ещё язык русский, что читают Тютчева и Гумилёва…». Поэт не верит ни в какие «кликушки», потому что «хранит Россию поэт Пушкин, да и ты хранишь – по своей силе…». Заканчивается стихотворение так:

Я доволен, Господи, Твоим Светом.
Только вот хотел бы позвонить брату.

Олег Николаевич верен себе в стремлении «вечность коротать наедине с родными именами».

Совершенно неожиданно для себя начала статью с книги  «Дом в Оболонске или поэма о чёрной смородине», и, только закончив её, поняла, почему. Да ведь книга-то о том же: о судьбах поэтов, русской поэзии, утрате традиций русского мира, о любви, памяти, предках. Книга не придуманная, выстраданная, выношенная автором, как и его стихи.

Олег Павлов прекрасно читает свои стихи (театральное образование!), но в его поэзию нужно вчитаться, т. к. мир поэта намного глубже и сложнее, чем кажется при блистательном авторском чтении.

Читайте стихи Олега Павлова – это самобытный русский национальный поэт.

Алевтина Терпугова, филолог, поэт, представитель Всероссийского «Рубцовского творческого союза» на Южном Урале.