Станислав Слепёнков о Пугачёве — 2 | Портал Марины Волковой

Предлагаем вам подборку произведений Станислава Александровича Слепёнкова о Емельяне Пугачеве и пугачевских местах:

У родника

Хрусталь струи из родника
Впадает в малую речушку.
Кидают тени облака
На обрыжелую опушку.
На поле старая сосна
Ещё не чувствует отбоя.
Весна за городом,
Весна
На отшумевшем поле боя.

Оплыли бруствера края,
Узор подснежников по скату,
И возвращает боль моя
Меня к истлевшему закату.
Сижу один
От мая пьян.
Журчит струя не утихая,
Здесь перед боем Емельян
Сидел когда-то, отдыхая.

Глядел в родник.
И в роднике
Звезда неяркая мигала.
Вода стекала по руке
И прямо в вечность убегала.
О чём-то думал он…
Вокруг
Повстанцы буйные шумели,
Костров качался полукруг,
Над лесом сумраки немели.

Пьянил черёмуховый цвет
И пахло звёздами и летом.
А от костров кровавый свет
Скользил по дулам и лафетам.
Сочились время и вода,
Молчала пыльная дорога,
И перед схваткой, как всегда,
Копилась смутная тревога…

Давно сижу у родника.
На сердце грусть с оттенком боли,
Над головой шумят века.
И тени прошлого на поле.
Вода прозрачна и свежа.
В ней словно небо утонуло.

Мне Емельянова душа
Неслышно крыльями махнула.
И рябь прошла по роднику,
И глубоко вздохнуло поле…
С него я камень берегу
Как помять светлую о воле.
Сатк. рабочий. – 1980. – 23 авг.

Дорога памяти

1
За краем завода,
За тыном наклонным
Раскинулся вольно рябиновый куст
Пробитая пешим,
Торёная конным
Брала здесь начало тропа в Златоуст.
И доброй порой,
И порою военной
По этой дороге вдоль светлой реки
К очам государевым
Ковки отменной
Железо из Сатки везли мужики.
Была в том железе мужицкая сила,
Мужицкая кровь
И мужицкая боль.
Железо из Сатки в судьбе Измаила
Сыграло свою, не последнюю роль.

Здесь вёснами бродят зелёные ветры,
Зимою раскинута белая шаль.
Всё так же дорогой бегут километры
В любезную сердцу уральскую даль.
В зелёном раздолье не часты селенья,
Пронзительна в зной глубина родников.
Прошли по дороге седой поколенья
Суровых и добрых моих земляков.
Теперь вот и я —
Беззаботный и вольный —
Качу в половодие солнечных трав
Без всякой усталости,
Нуди мозольной —
Владелец колёс
И водительских прав.
Шуршат по щебёнке упругие шины,
Целует заря ветровое стекло.
Немало сквозь доброе сердце машины
Крутых километров уже протекло.
Меня обгоняет блестящая «Волга».
Дорога утрами почти что пуста…
Эх, сбросил бы дедушка,
Хоть ненадолго,
Могильную землю и тяжесть креста!
Мы с ним покатили бы в сизые горы
На наш звонкотравый последний покос,
Опять бы вели у костра разговоры
В задумчивом царстве закатов и рос.
Потом бы вернулись к покатому полю,
Где бруствер опавший,
Как сабельный след,
Где прадеды наши свободную долю
Пытались добыть до скончания лет.
О памятных датах мы знаем не много,
А надо бы прошлым всегда дорожить…
У старого бруствера бдительно-строго
Меня на дороге ГАИ сторожит.
Дежурный — пацан,
А, поди ж ты — с усами!
И властен не в меру,
И важен,и строг.
Да вы не однажды встречались и сами
С владыкой больших скоростей и дорог.
Постой, лейтенант!
Не оглядывай строго,
Душевно яви человеческий такт.
У нас под ногами не просто дорога,
А что ни на есть — исторический факт.
Лежит под ногами забытое поле
Без памяти в камне,без всяких имен.
Ты слышишь:берёза шепнула о воле,
О радостном взлёте крестьянских знамён!

Начало июня.
Рассвет.
Над речушкой
Еще не повисла дорожная пыль.
Солдат отставной суетился у пушки,
И правил затравку,и дул на фитиль.
Работные Сатки вчера Пугачёву
Семь пушек с припасом прислали в поклон.
Пришли углежоги по вольному слову
И стали на флангах в надёжный заслон.
…Два века прошло,но готов на колени
Я встать перед тенью бунтарских знамен.
Дорога на поле —
Как нерв поколений,
Как связь неразрывная разных времен.
Настроишь себя на дорожные шумы,
Промоет дороги осадок забот,
И в душу вольются хорошие думы,
И ждёшь:
Что таит за собой поворот?

Пылил по дороге июль медоносный,
Глаза разъедал обжигающий пот.
Под знаменем красным,
Под грохот колёсный
Победу трубил девятнадцатый год.
Все было в ту пору понятным и ясным
На ровном пролёте четвертой версты:
Колчаковцы — вроссыпь под натиском красным,
Спасаясь от сабель, ломились в кусты.
Развёрнуто лава текла вдоль дороги,
Как будто весной очистительный пал.
И помнилось деду:
Под конские ноги
Парнишка, ужаленный пулей,упал.
Погасла без времени молния шашки,
Из сердца плеснулся кровавый огонь.
И только печально качались ромашки,
Испуганно ржал растерявшийся конь.
Ушли эскадроны, налитые местью,
А саткинцы в искренней скорби людской
Убитого парня с заслуженной честью
Потом унесли на погост городской…
Вот так, лейтенант.
По делам проезжая,
Здесь шапку мой дед непременно снимал:
Ведь память о павших здесь
Нам не чужая,
Хоть факт для России до скромного мал.
Собрать бы нам всё,
Что здесь было, по зёрнам,
Беречь, словно радость
И словно тоску…
И вы, лейтенант,
Не считайте зазорным,
На пост становясь,
Руку кинуть к виску!
Без добрых эмоций, ударив по «газу»,
Летим по истории, густо пыля,
Забыв про сердечность,
Не вспомнив ни разу,
Что полита кровью под нами земля.
Водитель,
Прерви на минуту движенье!
Оставь ненадолго машинный уют:
Постой, помолчи, окажи уваженье,
Послушай,
Что ветры о прошлом поют.
Ведь память о павших для нас не чужая.
Пусть факт для России до скромного мал,
Я помню: по разным делам проезжая,
Здесь шапку мой дед непременно снимал!
1980
Продолжение следует.