«Немецкий вариант фамилии Афанасия Афанасьевича пишется так: Foeth
В русском звучании это ближе к Фёт, но в первой публикации Афанасия в «Отечественных записках» в 1842 году Ё заменили на Е, и слово «Фет» стало своеобразным творческим псевдонимом поэта, даже когда ему удалось вернуть фамилию Шеншин.
Мы с Алексей Миронов (Alexey Mironov) собственными телами восстанавливаем фонетическую справедливость и находим применение памятнику букве Ё в Ульяновске, во время #автопробегДвестиФет» — это цитата с моей записи ВКонтакте.
Но Фета и Ульяновск объединяет не только буква Ё. Симбирск — родина Ивана Гончарова, с которым у Фета были неплохие отношения, шла и переписка. Правда, в музее Гончарова про этот факт не знали, но Алексей Миронов восполнил это незнание видео у Дома Гончаровых.
Вообще четвертый день автопробега был рекордным по музеям: 4 музея Ульяновска — в Доме Гончаровых три разных музея — собственно музей Ивана Александровича, музей быта и музей часов плюс Дом Языковых (в котором тоже несколько разных экспозиций и выставок), потом понеслись в Радищево, к ночи приехали в Лермонтово (но Тарханы были на пятый день).
Утро четвертого дня, 21 июля 2020, цитаты из группы «Однажды Фет» в тот день: «#АвтопробегДвестиФет на левом берегу Волги готовится к очередному, четвертому дню событий и движений…
Сегодня нас ждут музеи Гончарова, Языкова, Радищева. И перелет к Лермонтову. Общая сумма дня составит 400 км. Следите за автопробегом!#АвтопрбегДвестиФет начинает 4 день движений и впечатлений. Стартуем из Ульяновска. Впереди музеи Гончарова и Языкова. Приятный летний лёгкий дождь нам в дорогу…»
«#ЖурналАвтопробега200Фет от Алексея Миронова
= 4 день (21 июля 2020 г.) – Утро поздним не бывает!
Погожим ульяновским утром хорошо на площадке перед гостиницей «Левый Берег». Старинный особняк соседствует с архаичными деревянными заборами, за которыми явно находится какая-то утренняя тайна. А на выезде стоит себе не колышется буква Ё!
#АвтопробегДвестиФет едет в гости к И.А. Гончарову по Императорскому мосту в надежде обрести следы А. Фета в музее писателя, с коим Фет был знаком и состоял в переписке. Это первый наш музейный визит, если не считать прогулку по парку Нижнетагильского музея изобразительных искусств и эксклюзивное проникновение Марины Волковой к Тагильской Мадонне».
В музее Гончарова я не фотографировала, потому смотрите фотографии Алексея Миронова и Анастасии Садриевой в группе «Однажды Фет», а я процитирую их впечатления о музее (а если вы зарегистрированы ВКонтакте, то лучше щелкнуть по ссылкам в начале постов, тогда и фото-видео к постам посмотрите):
#ЖурналАвтопробега200Фет от Алексея Миронова
= 4 день (21 июля 2020 г.) – Дом Гончаровых.
В этот день перед #АвтопробегДвестиФет должны открыться три первых музейных пространства. Что мы ждем от литературного музея? Погружения в пространство, где живет дух писателя и то, как этот дух представляют современные специалисты.
Мuseum: греч.: μουσεῖον «философская школа с книгохранилищем», μούσειος «принадлежащий музам», μοῦσα «муза» – так гласит этимологический словарь Макса Фасмера. Храм муз определенного писателя, в котором хранятся и выставляются на обозрение памятники истории и искусств, научные коллекции, предметы, представляющие исторический интерес.
Трудно и, наверное, невозможно абсолютно точно зафиксировать и презентовать то, что здесь было сто и более лет назад. Поэтому наиболее важной составляющей частью музея для меня являются люди, служащие в таком храме муз, какому бы имени он не принадлежал. Это руководство музеем, научные сотрудники и специалисты, хранители, смотрители… Именно эти люди, несмотря на ценность, количество и расположение экспонатов, являются создателями образа писателя. Они поддерживают жизнь музейного пространства своим отношением к нему, своим видением образа времени, своим ощущением имени, с которым связан музей. Именно коллективом музея выдерживается, хранится и проносится имя писателя, его образ и духовное бытование здесь и сейчас.
«Историко-мемориальный центр-музей И. А. Гончарова» свято хранит память о писателе. Интерьеры экспозиций замечательно презентуют характер и нрав Гончарова. Здесь следы самого Фета мы не обнаружили, если не считать присутствие большого круга общих знакомых Фета и Гончарова (Некрасов, Тургенев, Толстой, Майков, Боткин, Катков, Дружинин).
Говоря о литературных музеях, нами посещенных, нужно учесть еще один нюанс: продвигаясь пространству музея и принимая в себя его энергию, так или иначе сталкиваешься с воздействием смотрителей. Есть музеи, где чувствуешь себя легко, как дома, а есть и такие, где железный церберский взгляд преследует тебя постоянно. И чувствуешь себя даже виноватым, что посетил сие место, понимаешь, что вторгся в пространство, где напряженно ждут, когда же ты побыстрее уйдешь…
Каков с этой стороны музей Гончарова, вы узнаете, если сами побываете в нем».
= 4 день (21 июля 2020 г.) – «Ну как не от него…»
Иван Александрович Гончаров был знаком и дружен с Афанасием Афанасьевичем Фетом еще со времен их литературной деятельности, связанной с журналом «Современник». Работая над воспоминаниями, Фет спрашивал соизволения Гончарова на цитацию его писем в мемуарах.
#АвтопробегДвестиФет на ступенях гончаровского дома в Ульяновске решил зачитать фрагмент письма Гончарова, адресованного Фету (от 6/18 августа <1869> г. Boulogne-sur-mer):
«Это, должно быть, от Фета письмо, с ласковым словом об «Обрыве»! — сказал я, прочитавши послание со станции Змеевки, на Московско-Курской железной дороге, — и сейчас же сел откликнуться на дружеско-поэтическое приветствие, хотя в то же самое время и мучаюсь сомнением: «Ну, как не от него, а от кого-нибудь другого? Тогда что? Подпись А. Фе — — может значить и «Фет», и Филиппов, и Филимонов, и просто Фи-фи-фю-фю!»
«А что же за беда, если и не от него», — решаю я: получивший это письмо мое на станции Змеевке корреспондент увидит только из него, что мне приятно было получить одобрение от Фета».
Гончаров здесь предвосхитил стиль и манеру хармсовского «Письма». Либо сам Даниил Иванович хорошо был знаком с письмами Гончарова, если имел возможность прочесть их в издании «Русский архив» (1900, № 5, с. 68 – 69).
Для сравнения приводим здесь отрывок из рассказа Даниила Хармса «Письмо»:
«Вчера я получил твое письмо и сразу подумал, что это письмо от тебя, но потом подумал, что кажется, что не от тебя, но распечатал и вижу — точно от тебя. Очень хорошо сделал, что написал мне. Сначала не писал, а потом вдруг написал, хотя еще раньше, до того, как некоторое время не писал — тоже писал. Я сразу, как получил твое письмо, сразу решил, что оно от тебя, и, потому, я очень рад, что ты уже женился. А то, если человек захотел жениться, то ему надо во что бы то ни стало жениться. Поэтому я очень рад, что ты наконец женился именно на том, на ком и хотел жениться. И очень хорошо сделал, что написал мне. Я очень обрадовался, как увидел твое письмо, и сразу даже подумал, что оно от тебя.
Правда, когда распечатывал, то мелькнула такая мысль, что оно не от тебя, но потом, все-таки, я решил, что оно от тебя».
По крайней мере, от воспоминаний о Хармсе и от письма Гончарова настроение сделалось вполне музейно-одухотворенным».
