КФС. Юлия Кокошко

КФС. Константин Комаров

КФС. Константин Комаров

Константин Комаров о поэте и поэзии в проекте КФС (Коллекция феноменов саморефлексии).

* **

За эту откровенную халтуру

меня Анна Андреевна простит…

 

Когда б вы знали, из какого сюру

растут стихи, которым ведом стыд.

 

Когда б вы знали слёз сухую мякоть

и тишины многоголосый ад.

Когда б вы знали, как хреново плакать,

когда ты – нарисованный плакат.

 

Когда б вы знали, как трясёт поджилки

поэзия – уютная сперва –

и – как теплолюбивые таджики –

дрожат на чистом холоде слова.

 

Когда б вы знали, как паскудно слабы

рифмованные нюни по трубе

(тем более что равнодушны бабы

к такой мобильной траурной мольбе).

 

Когда б вы знали, как горит заветно

строка среди разбавленного сна –

огнями, что лишь затемно заметны,

когда тоской душа заметена.

 

Когда б вы знали, как на вкус невкусна

метафор злых блескучая фольга.

 

Когда б вы знали…

 

Да ведь вы же в курсе.

 

И это

не меняет

нифига.

 

(Антология современной уральской поэзии. 2012–2018 гг. – Челябинск : Издательство Марины Волковой, 2018. – 760 с.)

 

 

* * *

Горел костёр – огля-

нешься – и только дым.

На тезисы огня

есть выводы воды.

 

Дословен дословес-

ный сон, хотящий спать.

За кущею древес –

небесная тетрадь.

 

Да будет звук довер-

чивый, доречевой.

И распахнётся дверь

во двор с большой травой,

 

что зеленей тоски

и восковей виска.

Плывёт в поднёбный скит

глухого слова скат.

 

Закат внутри пруда

гореньем огорчён,

и ватная вода

не помнит ни о чём.

 

Но лепета полёт

прополет тело тьмы,

и возникают – вот –

холодные холмы.

 

И выгнулся дугой

беспомощный язык.

И ты – уже другой.

И – заново азы…

 

(Антология современной уральской поэзии. 2012–2018 гг. – Челябинск : Издательство Марины Волковой, 2018. – 760 с.)

 

 

 

* * *

Снежинка – слог,

а снег – строфа большая,

что шепчет бог,

уснувшим не мешая.

 

Но бог уснул,

уснуло неба море,

сутулый стул

в усталом коридоре.

 

Не от ума

и даже не от мира –

во сне туман

и тёмный запах тмина.

 

Так в улей мёд

берёт себе и льётся,

так пулемёт

палит бесшумно в солнце.

 

Укрывшись, будь,

чтобы, не сгинув в хламе,

сновала суть

меж спящими телами.

 

Я не решён.

Я не продолжен болью.

Мне хорошо,

когда я сплю с тобою.

 

(Антология современной уральской поэзии. 2012–2018 гг. – Челябинск : Издательство Марины Волковой, 2018. – 760 с.)

 

 

 

* *

Так любят начинать со слова «так»

стихи о безысходности, однако

из всех иных панических атак

поэзия – последняя атака.

 

И, позволяя миру угнетать

себя, ты избавляешься от ада.

Но всё не так, не так, не так, не так –

как будто бы ты знаешь так, как надо.

 

(Антология современной уральской поэзии. 2012–2018 гг. – Челябинск : Издательство Марины Волковой, 2018. – 760 с.)

 

 

 

* * *

Начинается лютое лето,

вдох горчит, как густой молочай –

это самая малая лепта

за стремление смерть промолчать,

 

чтоб не выглядеть глупым невежей,

просто не говорить, просто не…,

просыпаясь с утра на несвежей,

но до боли родной простыне.

 

Встать на строчки расшатанный стульчик,

сунуть голову в петельный плен –

задыханием – шуточным, штучным –

заполняя пробелы проблем

 

и танцуя по клавиатуре

и на ветер плюя восковой –

тосковать разве что по культуре,

лишь по ней тосковать – мировой.

 

(Антология современной уральской поэзии. 2012–2018 гг. – Челябинск : Издательство Марины Волковой, 2018. – 760 с.)

 

 

«Подвижки  начались  класса  с  8-го,  когда  меня перестала удовлетворять только россыпь пятерок по литературе, а стала всерьёз интересовать «подкладка» прочитанного. Примерно в то же время кое-что стало кропаться. Всё подобное пожжено и утеряно. Но однажды – как сейчас помню – на уроке алгебры, помирая от тоски, записал я на последней странице тетрадки такое: «На небо слили бочку дёгтя, а может, это был мазут, лучами острыми, как локти, по небу звёзды проползут, и в воздух, пахнущий редиской, пролив промасленный свой свет, слепой прожектор лунодиска нечаянно сойдёт на нет». С этого момента, видимо, я начался как поэт, проникся вольной игрой ассоциаций, волшебством столкновения, сочленения, соития слов, образов и смыслов. Я с ходу воспринял стихи как «колоссальный ускоритель сознания» (а потом уже нашел о том у Бродского), позволяющий предельно уплотнять и одно-временно универсализировать и индивидуализировать мысль и эмоцию с перспективой взрыва-уничтожения  скучного  человеческого  времени. Не устаю, правда, убеждаться в правоте пастернаковского «О, знал бы я, что так бывает…», однако нефильтрованного и в чем-то мазохистского кайфа от стихописания это не отменяет. Как сказал Хармс, «единственная, достойная человека цель жизни – обретение личного бессмертия». Я вижу тут два пути – поэзия (в широком смысле её) и любовь».
«Занятие какого-то места в литературном процессе никог-да не было для меня самоцелью, ибо я уверен, что жизнь дает человеку возможность состояться только в одном – либо внешнем, либо внутрен-нем. Я давно и навсегда выбрал внутреннее, хотя и от явленности миру и от периодического выбра-сывания себя в него никогда не отрекался и про-тиворечия здесь не вижу. Поэтому основные для меня сюжеты происходят в моем странноватом (бес)сознании и в пресловутом внутреннем мире».

 

(Энциклопедия. Уральская поэтическая школа. http://www.marginaly.ru/html/Vsjachina/Enciklopedija/summary/komarov.pdf)

 

 

 

* * *

Так пишут в речке вилами о гибели вещей:

казнить нельзя помиловать без запятых вообще.

Здесь запятых не надобно, за миг до тишины,

раз выдоха параболы творцу разрешены,

а точки нам заказаны, как пустоте зажим,

извечно недосказанный язык незавершим.

Скребётся ноготочками новорождённый стих,

мы ставим многоточия – по сути, только их…

 

(Антология современной уральской поэзии. 2004-2011. http://www.marginaly.ru/html/Antolog_3/avtory/038_komarov.html )

 

 

АККОРДЫ КОНДОРА

 

Я никогда не видел кондора,

возможно, он похож на ястреба,

зато твои шальные контуры

сквозь призму строк видны мне явственно.

 

Махни рукой мне, красна девица,

да хоть бы брось в меня паяльником,

любовь на два разряда делится:

есть идеальная и одеяльная.

 

Платочек хоть оставь оброненный,

во тьме густой дорожку выбели,

ты знаешь, что моя ирония

растёт из ежедневной гибели.

 

Не по моей душе ушитая,

привычно рвётся смерть бумажная,

а жизнь всегда так неожиданна,

как расчленённый труп в багажнике.

 

Я много кофе пью, да и покрепче что,

лишь от тоски, а не от гонора,

и ангелы кричат, как кречеты,

а я хочу услышать кондора.

 

А люди ходят коридорами,

всё время ходят коридорами,

а люди лязгают затворами,

а люди мучатся запорами.

 

Поэты мечутся по вечности,

как в трюме крысы корабельные,

поэты дохнут от беспечности,

пропив свои кресты нательные.

 

А я тебя хочу взять за руку,

из темноты сердечной вычленя,

и отвести куда-то за реку,

хоть сказочную, хоть обычную.

 

Да только кондор мой не пустится

в такие бешеные странствия,

его единственная спутница –

моя безумная абстракция.

 

И я останусь в этом городе,

в чушь несусветную закованный,

ведь крылья кондора проколоты

стихов стальными дыроколами.

 

Так стоит вовсе чем-то клясться ли,

когда нервишки так поношены?!

Мой кондор не сойдёт за ястреба,

что, падая, кричит по осени.

 

(Антология современной уральской поэзии. 2004-2011. http://www.marginaly.ru/html/Antolog_3/avtory/038_komarov.html )

 

Продолжение на следующей странице

Страница: 1 2 3 4


Добавить комментарий