Константин Комаров о поэте и поэзии в проекте КФС (Коллекция феноменов саморефлексии).
* **
За эту откровенную халтуру
меня Анна Андреевна простит…
Когда б вы знали, из какого сюру
растут стихи, которым ведом стыд.
Когда б вы знали слёз сухую мякоть
и тишины многоголосый ад.
Когда б вы знали, как хреново плакать,
когда ты – нарисованный плакат.
Когда б вы знали, как трясёт поджилки
поэзия – уютная сперва –
и – как теплолюбивые таджики –
дрожат на чистом холоде слова.
Когда б вы знали, как паскудно слабы
рифмованные нюни по трубе
(тем более что равнодушны бабы
к такой мобильной траурной мольбе).
Когда б вы знали, как горит заветно
строка среди разбавленного сна –
огнями, что лишь затемно заметны,
когда тоской душа заметена.
Когда б вы знали, как на вкус невкусна
метафор злых блескучая фольга.
Когда б вы знали…
Да ведь вы же в курсе.
И это
не меняет
нифига.
(Антология современной уральской поэзии. 2012–2018 гг. – Челябинск : Издательство Марины Волковой, 2018. – 760 с.)
* * *
Горел костёр – огля-
нешься – и только дым.
На тезисы огня
есть выводы воды.
Дословен дословес-
ный сон, хотящий спать.
За кущею древес –
небесная тетрадь.
Да будет звук довер-
чивый, доречевой.
И распахнётся дверь
во двор с большой травой,
что зеленей тоски
и восковей виска.
Плывёт в поднёбный скит
глухого слова скат.
Закат внутри пруда
гореньем огорчён,
и ватная вода
не помнит ни о чём.
Но лепета полёт
прополет тело тьмы,
и возникают – вот –
холодные холмы.
И выгнулся дугой
беспомощный язык.
И ты – уже другой.
И – заново азы…
(Антология современной уральской поэзии. 2012–2018 гг. – Челябинск : Издательство Марины Волковой, 2018. – 760 с.)
* * *
Снежинка – слог,
а снег – строфа большая,
что шепчет бог,
уснувшим не мешая.
Но бог уснул,
уснуло неба море,
сутулый стул
в усталом коридоре.
Не от ума
и даже не от мира –
во сне туман
и тёмный запах тмина.
Так в улей мёд
берёт себе и льётся,
так пулемёт
палит бесшумно в солнце.
Укрывшись, будь,
чтобы, не сгинув в хламе,
сновала суть
меж спящими телами.
Я не решён.
Я не продолжен болью.
Мне хорошо,
когда я сплю с тобою.
(Антология современной уральской поэзии. 2012–2018 гг. – Челябинск : Издательство Марины Волковой, 2018. – 760 с.)
* *
Так любят начинать со слова «так»
стихи о безысходности, однако
из всех иных панических атак
поэзия – последняя атака.
И, позволяя миру угнетать
себя, ты избавляешься от ада.
Но всё не так, не так, не так, не так –
как будто бы ты знаешь так, как надо.
(Антология современной уральской поэзии. 2012–2018 гг. – Челябинск : Издательство Марины Волковой, 2018. – 760 с.)
* * *
Начинается лютое лето,
вдох горчит, как густой молочай –
это самая малая лепта
за стремление смерть промолчать,
чтоб не выглядеть глупым невежей,
просто не говорить, просто не…,
просыпаясь с утра на несвежей,
но до боли родной простыне.
Встать на строчки расшатанный стульчик,
сунуть голову в петельный плен –
задыханием – шуточным, штучным –
заполняя пробелы проблем
и танцуя по клавиатуре
и на ветер плюя восковой –
тосковать разве что по культуре,
лишь по ней тосковать – мировой.
(Антология современной уральской поэзии. 2012–2018 гг. – Челябинск : Издательство Марины Волковой, 2018. – 760 с.)
«Подвижки начались класса с 8-го, когда меня перестала удовлетворять только россыпь пятерок по литературе, а стала всерьёз интересовать «подкладка» прочитанного. Примерно в то же время кое-что стало кропаться. Всё подобное пожжено и утеряно. Но однажды – как сейчас помню – на уроке алгебры, помирая от тоски, записал я на последней странице тетрадки такое: «На небо слили бочку дёгтя, а может, это был мазут, лучами острыми, как локти, по небу звёзды проползут, и в воздух, пахнущий редиской, пролив промасленный свой свет, слепой прожектор лунодиска нечаянно сойдёт на нет». С этого момента, видимо, я начался как поэт, проникся вольной игрой ассоциаций, волшебством столкновения, сочленения, соития слов, образов и смыслов. Я с ходу воспринял стихи как «колоссальный ускоритель сознания» (а потом уже нашел о том у Бродского), позволяющий предельно уплотнять и одно-временно универсализировать и индивидуализировать мысль и эмоцию с перспективой взрыва-уничтожения скучного человеческого времени. Не устаю, правда, убеждаться в правоте пастернаковского «О, знал бы я, что так бывает…», однако нефильтрованного и в чем-то мазохистского кайфа от стихописания это не отменяет. Как сказал Хармс, «единственная, достойная человека цель жизни – обретение личного бессмертия». Я вижу тут два пути – поэзия (в широком смысле её) и любовь».
«Занятие какого-то места в литературном процессе никог-да не было для меня самоцелью, ибо я уверен, что жизнь дает человеку возможность состояться только в одном – либо внешнем, либо внутрен-нем. Я давно и навсегда выбрал внутреннее, хотя и от явленности миру и от периодического выбра-сывания себя в него никогда не отрекался и про-тиворечия здесь не вижу. Поэтому основные для меня сюжеты происходят в моем странноватом (бес)сознании и в пресловутом внутреннем мире».
(Энциклопедия. Уральская поэтическая школа. http://www.marginaly.ru/html/Vsjachina/Enciklopedija/summary/komarov.pdf)
* * *
Так пишут в речке вилами о гибели вещей:
казнить нельзя помиловать без запятых вообще.
Здесь запятых не надобно, за миг до тишины,
раз выдоха параболы творцу разрешены,
а точки нам заказаны, как пустоте зажим,
извечно недосказанный язык незавершим.
Скребётся ноготочками новорождённый стих,
мы ставим многоточия – по сути, только их…
(Антология современной уральской поэзии. 2004-2011. http://www.marginaly.ru/html/Antolog_3/avtory/038_komarov.html )
АККОРДЫ КОНДОРА
Я никогда не видел кондора,
возможно, он похож на ястреба,
зато твои шальные контуры
сквозь призму строк видны мне явственно.
Махни рукой мне, красна девица,
да хоть бы брось в меня паяльником,
любовь на два разряда делится:
есть идеальная и одеяльная.
Платочек хоть оставь оброненный,
во тьме густой дорожку выбели,
ты знаешь, что моя ирония
растёт из ежедневной гибели.
Не по моей душе ушитая,
привычно рвётся смерть бумажная,
а жизнь всегда так неожиданна,
как расчленённый труп в багажнике.
Я много кофе пью, да и покрепче что,
лишь от тоски, а не от гонора,
и ангелы кричат, как кречеты,
а я хочу услышать кондора.
А люди ходят коридорами,
всё время ходят коридорами,
а люди лязгают затворами,
а люди мучатся запорами.
Поэты мечутся по вечности,
как в трюме крысы корабельные,
поэты дохнут от беспечности,
пропив свои кресты нательные.
А я тебя хочу взять за руку,
из темноты сердечной вычленя,
и отвести куда-то за реку,
хоть сказочную, хоть обычную.
Да только кондор мой не пустится
в такие бешеные странствия,
его единственная спутница –
моя безумная абстракция.
И я останусь в этом городе,
в чушь несусветную закованный,
ведь крылья кондора проколоты
стихов стальными дыроколами.
Так стоит вовсе чем-то клясться ли,
когда нервишки так поношены?!
Мой кондор не сойдёт за ястреба,
что, падая, кричит по осени.
(Антология современной уральской поэзии. 2004-2011. http://www.marginaly.ru/html/Antolog_3/avtory/038_komarov.html )
Продолжение на следующей странице