Александр Самойлов продолжает писать о книгах «ГУЛ».
ГУЛ №21. Александр Вавилов и ни слова о спиртном.
Мы уже как-то высказывались по поводу филологической маркировки творчества поэтов, перекочевавшей в серию ГУЛ из энциклопедии УПШ. Тогда мы над ней слегка иронизировали, а сегодня можем с уверенностью сказать, для чего она нужна. Для провокации. Это скорее плохо, чем хорошо, но кто мы такие, чтобы судить других.
Вавилова уважаемые эксперты-филологи – авторы маркировок – описали в примерно том же духе, в котором участковый терапевт описал бы симптомы недуга зомби, буде последний пробился бы к нему на прием. Одним словом, так жить нельзя, а другим словом – налицо попытка привлечь возмущенного ничего не значащими словами читателя к самостоятельной работе по осмыслению строк Вавилова. Из чувства протеста.
Например, из четырех имен поэтов, которые якобы оказали влияние на нашего сегодняшнего героя, мы бы не оставили ни одного. Какой тут Гребенщиков, помилуйте! Какая вообще у Гребенщикова манера письма, расскажите-ка? Кажется, этот славный человек славен как раз отсутствием всяческой вменяемой манеры. Или Бродский – эта ледяная статуя свободы – он-то тут каким боком? Тему влияния можно было бы закрыть одним именем – Гумилев – но кто-то, видимо, желает, чтобы она оставалась открытой.
Поэт Вавилов принадлежит к какому-то другому (второму или третьему) поколению поэтов УПШ, нежели наш предыдущий объект исследования – Виталий Кальпиди (первое поколение, определенно). И на них двоих очень удобно показывать разницу между этими поколениями. Мы, так сказать, рекомендуем.
Существуют все признаки того, что первое поколение верило… или делало вид, что верит… или считало необходимым транслировать признаки уверенности в том, что оно по-настоящему двигает поэзию вперед. Мы понимаем, что вы понимаете, что «вперед» здесь – это метафора чего-то нового, что они – первое поколение – предложили нам, поколению неизвестно какому. И воспользовались ли мы (здесь мы присоединяем к нам и поэта Вавилова) этим новым? Разумеется, нет.
Стихотворение Вавилова – это граница. Можно было бы написать «грань», но не получится. Границу, как известно, надо бы перейти, но у Вавилова на ней живут, как в одноименном телесериале (я не смотрел, если что). Это такое подвешенное, переходное состояние, которое длится, пожалуй, вечность. Все вроде движется к итогу, но итога нет как нет.
Что это означает, господин доктор?
Господин доктор читает стихотворение Вавилова «Каноническая скважина». Оно длинное – граница длинна – но что в итоге-то?
А что в итоге? Бессмертие. Напрокат.
Из канонической скважины лился свет.
В сухом остатке – иллюзия. Был закат.
Чудны дела твои, Господи. Или нет.
Оригинал ЗДЕСЬ
Предыдущие посты Александра Самойлова о книгах и поэтах «ГУЛ»:
Об Ионовой
О Киселевой
О Санникове
О Балабане
О Колобянине
О Тягунове
О Сальникове
О Никулиной
О Дулепове
Об Ивкине
О Казарине
О Туренко
О Ройзмане
О Решетове
Об Извариной
О Застырце
О Грантсе
О Кальпиди
